Императору не приходится убивать Сида. Астурийская армия с ее современным вооружением действительно занимает княжество в считанные дни, но молодому князю удается бежать. Он находит приют в Фанелии, у короля Вана. Несмотря на требования Аллена и заверения, что с Сидом дал Фрейдом обойдутся в соответствии с его княжеским достоинством, король отказывается выдать изгнанника.
читать дальшеСамый верный союзник императора посмел пойти против него.
Тем временем государства обмениваются резкими нотами, в Фанелию начинают стекаться все те, кто недоволен правлением Аллена, отказом от древних рыцарских традиций и пресловутым новым порядком. Поднимают голову инсургенты в самой Астурии, с которым, казалось, было давно покончено. От любого соседа можно ждать удара в спину. Ясно, что покуда осиное гнездо в Фанелии не будет выжжено, спокойствия на континенте не будет.
Ван что, всерьез верит, что воины-монахи из Фрейда и самураи Фанелии смогут причинить какой-то ущерб астурийской армии? Да там одной танковой бригады хватит. Или…он предполагает, что император не решится выступить против государства, имеющего в запасе такое оружие как «Эскафлон»?
Двадцать лет он отказывался применять его, несмотря на увещевания и прямые приказы. Утверждал, что это слишком опасно. И Драйден что-то такое когда-то нес… будто бы это оружие в первую очередь опасно для своего пилота… манипулятор чертов… но не похоже, чтоб на Вана это тогда произвело особое впечатление… а с возрастом осознал. Решится ли он теперь?
Вполне вероятно. Уж если он решился перестать быть моим цепным псом. Правда, на это понадобилось два десятилетия. Лучший боец континента… а вот соображал ( кроме ситуаций «кидаемся в драку, а там посмотрим») всегда туго. Ему всегда было нужно, чтоб его кто-то направлял – сперва эта девчонка… как же ее звали… она еще одно время была моей невестой… потом я. Но уж если уж решался, то пер напролом, и остановить его было невозможно.
Ну и решится. И что? Что такое этот «Эскафлон»? Последней реликт ушедшей эпохи, с ее магией и технологиями, унаследованными от атлантов. Гигантский боевой робот, курам на смех, даже стыдно, что сам когда-то был пилотом на таком же. Правда, этот модифицирован, вроде как совмещен с реактивным самолетом, так ведь и у нас теперь авиация есть…Если бы Дорнирк не зацикливался на пресловутых технологиях Атлантиды, а больше доверял собственному научному гению, может, его империя до сих пор бы стояла. Что «Эскафлон» морально устарел, было ясно еще в конце той войны, когда Баслам впервые испытал свою энергетическую бомбу. А у нас теперь этих бомб…
Да, так и сделаем. Разбомбить Фанелию, прежде, чем Ван поднимет «Эскафлон» в воздух. А уж потом утюжить танками.
---
Она все-таки сделала это. Несмотря на прямой запрет брата. Все другие приказы исполняла, а этот – нет. Разобралась со всем, что осталось от старых лабораторий Дорнирка, и сняла печати, наложенные на память. Ей трудно объяснить, когда и почему она захотела это сделать. Может быть, после того, как в боях за столицу Баслама погиб полковник Гадес – единственный человек, которого она, казалось, в свой неприкаянной жизни могла бы полюбить?
Неважно. Теперь она знает все, что было раньше, и кто во всем виноват.
Ван.
Ты уничтожил все, что было дорого в той, прежней жизни, ты убил всех моих товарищей – и думаешь, что это можно искупить преданной любовью?
Новые Истребители придут по твою душу, Ван – и теперь это будет не детская игра, как раньше, никакого «налетели-разнесли-смылись». Теперь я уничтожу все.
В Фанелии, говорят, гористая местность и множество лесов вокруг столицы, где легко укрыться?
Тоже неважно. Напалм – отличная штука.
Гореть будет так, что за океаном разглядят.
Это будет очень красиво.
Селена сидит за штурвалом тяжелого бомбардировщика. В лобовом стекле отражается злобная ухмылка Адского Красавчика.
---
Ван – в храме Белого Дракона, у запечатанного колодца. Когда-то они наложили эти печати вдвоем с Хитоми, он верил, что навсегда. А потом она ушла. Он сказал, что всегда будет ждать ее. А она ответила, что будет любить его вечно. В юности с подобными словами обращаешься очень легко.
Она так и не вернулась. А он много лет не вспоминал о ней. Если бы сейчас она была рядом, и посоветовала, что делать!
Он не хотел доставать «Эскафлон» из-под спуда. Как тогда говорил Драйден: «Он питается кровью своего пилота и становится с ним одним целым. Постепенно он забирает жизнь хозяина и выпивает его душу».
Ему ли не знать, насколько это правда. Конечно, когда машина действует сообразно мысленным импульсам, просто по желанию – это очень удобно, можно полностью сосредоточиться на ведении боя… но когда от ударов по броне машины ломаются твои кости, льется твоя кровь, потому что вы с машиной одно… и это, как говорят, только начало? Он не хотел становиться придатком к железу, пусть и магическому.
Но теперь – придется. Иначе нельзя. Что смогут сделать самураи со своими мечами простив астурийских танков? Авиации же, кроме «Эскафлона», у нас нет…
Впрочем, есть и другой выход. Хитоми оставила ему свой амулет. Он может открыть врата в иной мир и уйти туда к ней…
Только что он будет делать в чужом мире, о котором ничего не знает , кроме того, что там живет она.
И нужен ли он ей? Она любила победоносного юношу с мечом в руке. Зачем ей битый жизнью немолодой мужчина? Да и она сама… у нее, наверное, уже дети взрослые…
Выхода нет. Нужно поднимать «Эскафлон». Это единственная возможность достичь ставки императора и уничтожить ее. А там присоединится Сид со своими боевыми монахами. Может, мы даже не сразу погибнем.
И тогда, злое железо, забери, наконец, мою душу…
Ван стоит у колодца.
Император сидит у пульта.
Императрице нет до них дела. Она ничего не хочет знать. Она хочет спать. Ее почти никто не навещает. Муж вечно занят, сыновья ей чужие – им интереснее с теткой, они мечтают вступить в ряды ее Истребителей ( ах, Истребители… белокурые бестии, черные мундиры, серебряное шитье… девушки в восторге)… или уже вступили? Она не помнит. Она хочет спать.
Но не может. Засыпать становится все труднее. У нее отобрали шприцы, единственная возможность забыться – та настойка, которую присылает из храма сестра… но каждый раз дозы становятся все больше.
Она пьет, проваливаясь в блаженное забытье…
…и выходит из медотсека на палубу «Крузейда» - в штанах, рубашке с закатанными рукавами, волосы треплет ветер. Очень холодный ветер… они летят над океаном, но сейчас это даже приятно. Оглядывается по сторонам.
Аллен и Драйден – на мостике, рассматривают карту воздушных течений. Командир хмурится – чем-то недоволен, навигатор усмехается- стекла очков блестят – ему бы все шуточки…Гадес за штурвалом, Ван и Хитоми сидят, свесив ноги за борт – у этих детишек на почве полетов на «Эскафлоне» совсем атрофировался страх высоты. Хитоми напевает какую-то песенку из свое го мира.- голос сносит ветром, долетают лишь отдельные слова:
--….лошадь захромала… командир убит…
Они все невозможно молоды, у них ничего нет – одни все потеряли, другие бросили добровольно, есть только цель, там, за горизонтом—цель совершенно смутная, но представляющаяся необычайно важной.
--Враг вступает в город, пленных не щадя,
Оттого что в кузнице не было гвоздя!
…и она просыпается – в отчаянии, с бешено колотящимся сердцем. Она – в своей темной спальне, в своей одинокой постели.
Только странно – нет духоты, провонявшей лекарствами. Окна открыты, в них свободно вливается ветер с моря.
Она приподнимается – и почему-то не чувствует привычной боли в суставах. И рука, которую она прижала к сердцу, не дрожит.
Она бросается к зеркалу. Оттуда, вместо стареющей, рано увядшей женщины, смотрит совсем молодая. Эта женщина уже знает, что такое тяжкие размышления и бессонные ночи – у нее тени под глазами, складка между бровей – но все это не может одолеть той победительной силы, имя которой «семнадцать лет».
Кто она?
Принцесса Миллерна. Правительница при больном отце. Соломенная вдова проклятого авантюриста Драйдена Фассы, брошенная им. Война окончена, и все друзья и соратники ее оставили. Муж сбежал, Фолкен убит, Аллен ушел в отставку и затворился в имении вместе с сестрой, Хитоми вернулась в свой мир, Ван уехал возрождать свое королевство… а ты дорогая Миллерна, волоки на своих плечах все королевство, ты сильная, ты справишься!
Вот она и тащит.
Как получилось то, что случилось? С чего все началось?
---
Хитоми бежала по разрушенному собору, страшась увидеть то, что ожидала – и не в силах остановиться. Из груды камней торчала сломанная рука, еще сжимавшая епископский посох. Она шарахнулась в сторону – и почти столкнулась с Миллерной, которая волокла по проходу неподвижное тело Драйдена. Хитоми подхватила его с другой стороны и вдвоем они вытащили его на открытое пространство.
--Он жив? – дрогнувшим голосом спросила Хитоми.
Драйден поднял голову и сипло произнес:
--Не дождешься.—Затем он жестоко закашлялся и изо рта у него хлынула кровь.
Тут с Хитоми началась истерика. Она рыдала и кричала, что это она во всем виновата, что карты сулили новобрачным несчастье и долгую разлуку, что это Аллен предречен судьбой Миллерне, а не Драйден, но она сама любит Аллена, и потому подменила карту.
Миллерна ее совсем не слушала. Она сосредоточенно рвала подвенечное платье на перевязки.
Она-то не слушала, а вот Драйден слушал. И никак не смог забыть. Ну кто мог знать, что это так на него подействует? Не я мол, назначен тебе судьбой, я слишком тебя люблю, чтоб это вынести, когда-нибудь ты это поймешь, а пока прощай, ты свободна…
Урод. Чучело очкастое.
Видели мы это реченное судьбой. Ради того, чтоб такое не сбылось, не грех и передернуть.
Нет, Драйден, конечно, мерзавец, она его ненавидит и никогда не простит, и все ему выскажет, когда он вернется… пусть только посмеет не вернуться… но насколько лучше быть соломенной вдовой, чем просто его вдовой!
Но…-- она внезапно задохнулась от ужаса, -- вдруг в действительности она продолжает спать? И то, что она помнит и чувствует сейчас – такая же неправда, как та идиллическая картинка на «Крузейде»? ( кстати, такого не было и не могло быть – это вам подтвердит каждый, ходивший на военных кораблях подобного типа. При полетах на большой высоте на палубу без страховочного троса лучше не соваться – да и с тросом тоже… не то, что ножки свесив сидеть. Так что компанию в таком составе она могла видеть разве что в рубке, где собственно и находился штурвал).
И она не знает, кто она – старая императрица, которой снится, что она молодая принцесса, или молодая принцесса, которой снится, что она старая императрица…
Что ж, если наш выбор определяет реальность, она выбирает реальность нынешнюю.
И тогда посмотрим, кто сильнее – судьба или я.
"Реченное судьбой", окончание
Императору не приходится убивать Сида. Астурийская армия с ее современным вооружением действительно занимает княжество в считанные дни, но молодому князю удается бежать. Он находит приют в Фанелии, у короля Вана. Несмотря на требования Аллена и заверения, что с Сидом дал Фрейдом обойдутся в соответствии с его княжеским достоинством, король отказывается выдать изгнанника.
читать дальше
читать дальше