Корсары, ффсе

[karniona]

4.Палас, столица Астурии

В столице ночь, но звезд и двух лун не видно. Потому как праздник. Традиционный астурийский карнавал. А карнавалу сопутствует фейерверк.

В Паласе любят праздники, а карнавалы здесь обычно бывают по нескольку раз в год. Местная характеристическая особенность. Правда, в последние годы она несколько приувяла. Сначала война, потом период послевоенного восстановления…Но теперь-то все хорошо, отчего б не развернуться на полную катушку? Ведь это так прекрасно – карнавал.

Палас и вообще красивый город. Самый красивый на планете, это вам тут всякий скажет. Пострадал, было дело. Сначала выгорело несколько районов порта из-за каких-то непонятных разборок с имперцами ( дело замяли), Потом часть города была разрушена при воздушном налете тех же имперцев. Но это было еще при старом короле, а сейчас город полностью отстроился. И представал – со своими многочисленными каналами, изогнутыми мостами, статуями – чаще всего изображавшим божественную драконицу Йетуру, мать всего сущего, храмами и колоннадами, во всем великолепии в фантастическом отсвете фейерверков. Но вышеперечисленные красоты существовали и вне зависимости от карнавала, поэтому сейчас приезжим следовало любоваться другим. Столичные жители не любовались, они во всем стремились поучаствовать. Уже миновали начавшиеся еще днем гонки на гондолах – по всем каналам, с выходом в море, прошествовали по улицам и набережной процессии, отряженные городскими цехами и гильдиями, а также университетом. Университет, кстати, недавно пережил некоторый облом. В надежде на новые субсидии, правление его присудило королеве звание почетного доктора, напомнив, что она когда-то училась здесь на медицинском факультете. А она ответила, что недостойна сего, ибо диплома не получила. Это была правда – диплом ей запретил получать отец, заявив, что наследнице престола практикующим врачом быть не придется ( в последнем он ошибся). Но переживали из-за этого обстоятельства в университете недолго. Тем более- карнавал и дается для того, чтоб забыть о переживаниях. Итак, к полуночи большая часть самых эффектных зрелищ уже закончилась, но город уже впал в веселье, которое само себя поддерживает. Пели и плясали на площадях, берегах каналов, забирались на парапеты и подножья статуй. Швыряли цветы и серпантин с мостов, лестниц и балконов. Скрипки, барабаны, мандолины, кастаньеты, хлопушки – все инструменты, которые попадали в руки веселящегося люда, должны были создавать в итоге дикую какофонию, да вот не создавали. На каждом углу, у каждой компании была своя мелодия. Показать свое искусство во время карнавала стремились и знаменитые артисты и музыканты, и те, кто в обычные дни терзали лишь слух и зрение своих домашних. А отличить одних от других можно было лишь по степени мастерства. Никто не стеснялся. Если в ком-то заменят изъян – они в масках, пусть же маски и краснеют. Хотя в масках были все – и артисты, и зрители.

На Базарной площади за мостом Мэйфии они собрались, наблюдая за танцовщицей, лихо отбивавшей каблучками ритм по булыжникам мостовой. На ней было яркое платье со множеством цветастых юбок, в длинные золотистые волосы вплетены монетки, звеневшие при каждом движении, простая черная маска, такая же, как на большинстве окружающих, прикрывала лицо. Среди собравшихся было немало тех, кто желал бы проверить, так же хороша плясунья лицом, как и фигурой, но приставать с требованием «открой личико!» они не решались. Во-первых, это было не в правилах карнавала, во вторых, плясунья пришла на площадь не одна. Девушкам же нужно под что-то танцевать, и они обычно работают в паре с музыкантами. Так было и в этом случае. Она танцевала под гитару, а играл на ней, -- и неплохо играл, -- ее спутник. Он стоял в тени моста, из-за сумрака и маски можно было разобрать только, что он весьма высокого роста и худой, в темном свободном кафтане. Они находились здесь уже довольно давно – но их не отпускали. Когда танцовщице требовалось передохнуть, спутник вступал с моряцкими и военными песнями, которая толпа дружно подхватывала, и деньги щедро сыпались в миску его ног. Закончить затянувшееся выступление помог особо мощный салют, ворохом огненных цветов рассыпавшийся над городом. Зрители, не без основания предположившие, что сегодня ночью уже больше ничего не покажут, отвлеклись на лицезрение расцветивших небо узоров, и танцовщица с музыкантом, переглянувшись, припустили к мосту ( правда, он, перекинув гитару за спину, не забыл забрать деньги). Перебежавши мост, они свернули в переулок, тянувшийся вдоль канала. Но прошли по нему недалеко. Из-за угла выдвинулась троица, как раз такого вида, какой меньше всего хочется встретить в темном переулке.

--Эй, долговязый, давай выручку! – крикнул один, а второй с хохотом добавил:

--И твоя девка слишком хороша для одного! Оставь ее нам и проваливай!

Третий ничего не сказал, только заржал.

--А вот это уже наглость, -- пробормотал тот, к кому обращались, и быстро оттолкнул спутницу себе за спину – аккурат за гитару.

Видя, что он не собирается отступать, трое гопников бросились на него. Двое были вооружены налитыми свинцом дубинками – это было в обычае у уличных бандитов, третий заточкой. И ни один не успел ударить. Из широких рукавов вылетели ребристые метательные ножи, и вонзились одному в грудь, другому в горло. Третий, смешливый, оказался и самым сообразительным. Он не стал дожидаться новых сюрпризов, а сменил направление бега на прямо противоположное и поспешил ретироваться.

Долговязый снял маску, извлек из кармана очки и нацепил на нос. А затем двинулся добывать назад свои ножи, бормоча, «не бросать же, на заказ сделано…»

Танцовщица никак не могла унять дрожь. На ком женщина должна отводить душу, чтобы снять стресс? Правильно, на родном муже. Королева в этом отношении ничем не отличается от поденщицы. И, что греха таить, она порой к этому способу прибегала. Но сейчас… если он скажет : «Я же говорил!», то ей будет нечего возразить. Действительно, говорил, что эта эскапада небезопасна. А она – да что с нами может случиться в мирное время, да среди толпы народа…

Но сказал он совсем другое.

--Пошли скорей отсюда. Не хватало еще с полицией объясняться… никогда-то ее нет, когда она нужна, а вот после…

Правильно. Нехорошо будет, если королеву и премьер -министра схватят рядом с трупами двух бандитов. Нет, популярность потом только вырастет… но осадок останется.

Она сделала несколько дыхательных упражнений, чтоб успокоиться, и подхватила его под руку. И лишь когда они вновь вышли на освещенную улицу, Миллерна остановилась и ошеломленно сказала:

--Драйден! Ты же драться совсем не умеешь! И оружия никогда с собой не носишь. Это все, абсолютно все знают!

--Вот именно. Я столько усилий положил, чтоб это все знали… Но от тебя-то, любимая, я подобных заявлений никак не ожидал. Ты же бывала в моей каюте на флагмане.

А что она такого должна была видеть в его каюте? Она наморщила под маской лоб, пытаясь припомнить: книги в немеряных количествах… огромный аквариум, про который он говорил, что раньше там была русалка ( она так и не поняла – врет или нет), статуя какой-то языческой богини и…

И стойка с мечами.

Вот так. Пятый год замужем за человеком ( ну, если вычесть время, что он болтался на Асгарде, то около двух), и выясняется, что ты весьма важных вещей о нем не знаешь.

Несколько извиняющимся тоном он продолжил:

--Ну, не получилось так, чтоб совсем не уметь. Я, конечно, человек крайне миролюбивый… но я же с отроческих лет в море. А в море, как ты знаешь, пираты… поневоле научишься.

--Только не говори мне, что у тебя и в гитаре что-то запрятано…

--Нет. Есть, конечно, умельцы в инструментах огнеметы прятать, но не я. От этого звук портится.

Вот. Снова дала повод считать себя дурой… цвет волос можно исправить, мозги – никогда… а что делать? Ты королева, все женщины тебе завидуют, у тебя есть замечательный сын и любящий муж, который во всем тебе потакает… вот, курить даже бросил… и репутация серьезной и деловой женщины…и ответственность перед государством, которой сначала грузил тебя отец, а потом сама потащила… а тебе всего двадцать лет, и так хочется порой позабыть про ответственность и репутацию, особенно когда все кругом веселятся и развлекаются, а ты так давно себе это запрещала…

--Конечно, это была глупая идея – отправиться на карнавал инкогнито, -- говорит она по возможности серьезным и ответственным голосом. – Однако из нее можно извлечь полезный урок. Надо, надо нам заняться проблемой уличной преступности в столице…

Драйден смотрит на нее , склонив голову к плечу.

--Займемся. Но вообще-то, если б не эта вылазка, у меня бы не было возможности увидеть, как прекрасно ты танцуешь.

Обнявшись, они уходят по направлению ко дворцу. Улицы постепенно пустеют, и в небе, свободным от праздничных сполохов, среди множества звезд медленно плывут две луны.