Бонусная серия, начало

[karniona]

Предуведомление: попытка автора стилизоваться под дамский роман. Кому страшно - не читайте.
По хронологии цикла - между "Неотправленными письмами" и "Прекрасной Селеной".

ВОЗВРАЩЕНИЕ
( А еще в очках!)

Он, наконец, вернулся в тот дом,
Где она столько лет мечтала о нем.

Булат Окуджава


«Я тебя ненавижу», -- это было последнее, что она сказала своему мужу при расставании. И этими же словами поклялась его встретить. Два с половиной года назад.

Сейчас, готовясь к церемонии встречи, королева заучивала текст официальной речи, подготовленной для нее секретарем. Она стала старше, она осознала ответственность перед государством, она стала королевой в полном смысле слова. Если она устроит публичный скандал в присутствии первых лиц королевства, если, еще того хуже, не явится на пристань – это произведет плохое впечатление на деловые круги Астурии. А деловые круги – опора астурийской монархии. Так что она произнесет все, что ей положено, холодно и строго.

Но первое, что он услышит, когда они останутся наедине –«Я тебя ненавижу».

Он ее бросил. Он, кого она считала таким надежным, за кем собиралась быть, как за каменной стеной. Бросил именно в тот момент, когда он был больше всего нужен королевству. Нужен ей. Потому что, видите ли, безумно любил, и находиться рядом с нелюбящей женщиной для него невыносимо. Когда-нибудь она поймет, она ответит на его чувства, а до тех пор он рядом быть не может…

Вспоминая об этой пафосной речи, она приходила в бешенство, кровь бросалась ей в лицо, и ей хотелось браниться и топать ногами. Но она давно научилась сдерживать порывы.

Горничные Инес и Марика помогли ей одеться. Платье она выбрала заранее – глухое, из тяжелой синей парчи, с высоким кружевным воротником. Помимо того, что оно имело достаточно официальный вид и помогало держать осанку, платье имело еще одну полезную характеристическую особенность – по всему лифу до самого горла шел ряд металлических пуговиц в виде звезд с острыми краями. Буде супруг возымеет наглость ее обнять, наткнется, как на гвозди. Потом ей тщательно уложили волосы в высокую прическу. Никаких легкомысленных кудряшек, не приведи богиня. А вот короны не надо, решила она, велика честь, муж королевы королевского титула не носит…

А затем, в сопровождении Марики спустилась по лестнице. Тяжелая карета с государственным гербом дожидалась ее, и кортеж был готов к отъезду.

Никого не удивляло, что лицо молодой женщины было невозмутимым и не выражало никаких чувств. Особенно в последнее время. Это от скорби по отцу, говорили в народе и при дворе. Она об этом знала и знала, что они ошибаются. Отца она оплакала, как добрая дочь, но сердечных отношений между ними давно уже не было. Да и были ли когда- нибудь? Он приложил все усилия, чтоб она забыла о своих личных переживаниях и посвятила себя государству. Она и посвятила. В неполных девятнадцать лет она крепко держала в своих маленьких ручках королевский совет. Когда-то – три года, тысячи лет назад – о ней говорили «прелестная, очаровательная»… Теперь – «сильная женщина».
Усевшись в карету, она приказала трогать, повторяя про себя начало речи:

«Дорогой супруг, в этот радостный для Астурии час… Я тебя ненавижу»


Народу на Большом Пирсе было полно, и стража сбилась с ног, отделяя чистую публику от нечистой. Помимо всех, кому положено быть здесь по рангу, собралась толпа зевак. Человек, которого ждали, был популярен в народе, кроме того, распространились слухи – и небезосновательные, что его торговый флот везет огромные богатства, которые помогут королеве снизить бремя налогов.

Среди торговых магнатов королева увидела свекра. Лицо его лучилось самодовольством. Еще бы. Уж его-то дорогой супруг держал в курсе о своих делах. Он любил своего отца не больше, чем она своего, но чувства чувствами, а коммерция коммерцией.

Холодно и отчужденно она следила как приближаются воздушные корабли, как швартуется у пирса, как спускают трап с флагмана, как на лестнице, ведущей на возвышение для почетных гостей поднимается он.

Молодой мужчина, высокий и худой – нет, про таких говорят – долговязый и тощий. В свободном кафтане, не стесняющем движений, с лохматыми темными волосами, собранными в хвост. В очках. Он почти не изменился, разве что загорел еще больше. И… о богиня, хоть бы для приличия оделся как следует! Кто скажет, что этот тип – из семьи, чье состояние превышает королевское? Хоть бы раз… нет, один раз принарядился, на свадьбу… лучше не вспоминать, чем это кончилось…. И эта вечная его щетина на подбородке… потому как бреется сам, цирюльников не переносит, а зрение у него плохое, и как это он с такой близорукостью курс прокладывает…

Проклятый бродяга. Он должен был приползти ко мне на коленях. И это я, я вынуждена была просить его вернуться!

Ради блага королевства. Только ради блага королевства. И ради этого самого блага я ему сейчас скажу…

Он шел к ней. И она совсем забыла, что собиралась сказать. Голова отчаянно закружилась, ноги подломились, и Миллерна упала. Драйден едва успел подхватить ее.

Обморок продолжался всего мгновение. Но это мгновение уничтожило столь долго пестуемую сдержанность. Обнаружив себя в объятиях мужа, Миллерна разрыдалась. Он гладил ее по голове, шептал «ничего, малыш, все хорошо», а ее трясло, и слезы лились неостановимо .Она уткнулась лицом ему в грудь, чтобы никто не видел опухшего лица. Было очень стыдно, но она так устала, так ужасно устала быть сильной!

Драйден решительно подхватил жену на руки, и понес к карете. Подскочившему отцу бросил :»Завтра переговорим», Марике, распахнувшей дверцу, приказал : - Брысь отсюда! – так что она порскнула прочь со всей возможной скоростью, и вместе с Миллерной исчез в недрах кареты.


Мэйден Фасса был шокирован до глубины души. Ибо, конечно, не было преступления, на которое он не пошел бы ради двухсот процентов прибыли, но в быту он всегда вел себя чопорно и благопристойно.

Усадив жену, Драйден снял очки, извлек из кармана носовой платок, очки протер, убрал ,а платок подал Миллерне.

--Ну вот, -- сказал он, -- весь кафтан проплакала насквозь.

--Можно подумать, тебе одеться не во что. Глаза бы не смотрели.

--Ага, а сама небось, все глаза с балкона проглядела, мой корабль высматривая.

--Мерзавец! Да было у меня время на балконе торчать! Один королевский совет сколько крови выпил…

--Как не уезжал никуда, -- констатировал Драйден. И добавил, -- А в перерывах между заседаниями все равно стояла на балконе и смотрела…

--Самонадеянный наглец! Всегда был таким, есть, и будешь!

--Буду, -- пообещал он и, наклонившись, поцеловал ее в губы.

Миллерна обхватила руками его голову, запустив пальцы в жесткие кудрявые волосы. Потому что она мечтала об этом с того мгновения, как увидела его на лестнице, – нет, со дня свадьбы, нет – всю жизнь.

Проклятие, зачем она нарядилась в это ужасное платье! Чтобы поцеловать ее плечи и грудь, Драйдену пришлось так долго возиться с кошмарным количеством пуговиц, Миллерне казалось, что она с ума сойдет. Ему-то проще – только кафтан скинуть и все…

Но тут он выпустил ее и отстранился. Она встревожено забормотала:

--Что…почему…

--Не так все должно быть, твердо сказал он. – Мы ждали столько лет – подождем еще час. Это во-первых. А во-вторых…

--Что?

--Мы почти приехали.

Она выглянула в окно. Карета выезжали на дворцовую площадь. Спрашивается, зачем надо было так гнать?

Пока она дрожащими пальцами застегивала проклятые пуговицы, она снова натянул залитый слезами кафтан. Потом сказал.

--И отдай мне мое кольцо.

--Какое кольцо? – она еще не вполне пришла в себя.

--Обручальное. Оно у тебя на шее висит, на цепочке, я же видел.

Теперь она была в состоянии воспринимать действительность, и снова разозлилась.

--А вот нечего было им кидаться! Возвращаю, мол, ты свободна и все такое…

--Все равно. Кольцо на цепочке, -- при этих словах он цепочку аккуратно извлек и расстегнул, -- это какая-то не наша история…

Карета остановилась, и они вышли навстречу почетному караулу. Ступая по ковровой дорожке, Миллерна мысленно увидела себя глазами выстроившихся дворян и стражников, и пришла в ужас. Платье измято, пуговицы застегнуты через одну, от прически ничего не осталось… Драйдену опять-таки легче, он всегда лохматый и расхристанный…

Ой, нет, не легче, у него щека в помаде…

--Ой, что они сейчас о нас думают…

--Что там думать? Они завидуют. Люто и мучительно.

--Было бы чему…

--А вот узнаешь.

--Ну, смотри, ты обещал… -- она взяла мужа под руку и с самым царственным выражением лица стала подниматься по лестнице. Вспомнила – сейчас у нее будет возможность отыграться. Она сама все это подготовила. Правда, представляла себе это как-то по другому, но и так сойдет. Господа министры ждут. Она велела им явиться с докладами.

В большой приемной королева объявила:

--Господа, сим я торжественно и официально объявляю. С сегодняшнего дня мой супруг, принц-консорт Драйден Фасса, возвращается к своим обязанностям главы государственного совета и премьер-министра Астурии. Сейчас вы представите ему краткие доклады о состоянии дел в королевстве. Но помните, господа – краткие! Полноценное заседание совета мы проведем завтра. К вечеру я желаю получить мужа в свое полное распоряжение. Если вы его задержите, гнев мой будет ужасен.

Никто из этих сычей даже не улыбнулся. Вот пусть Драйден и разбирается с ними. С помадой на щеке. А платок-то у меня, ага.