Канске, для разнообразия, не только интригует, а сидит в тюрьмнице, и бегает промеж Такедой и его дамами.
Санады! Много Санад!
И, кроме шуток. Тут сценаристы не как бы, а совершенно внятно сказали свой заветную мысль: ничего на свете нет страшнее идеализма.
Поэтому злейшее зло тут не все эти кровопивцы, самодуры, властолюбцы, интриганы и развратники, - а совершенно правильный и добродетельный Кеншин.
такие дела.