читать дальше2.Миллерна – Драйдену
…мерзавецуродчучело(зачеркнуто)вернисьвернисьвернись(густо зачеркнуто)Ненавижу
На днях приходил твой отец. Рассказывал о твоих разработках на Асгарде, показывал отчеты. А по глазам было ясно видно – ждет, когда я спрошу его о тебе. Не дождался. Как обычно.
Мэйден и Эрис – единственные люди, которым разрешено упоминать при мне твое имя. Все-таки родственники. Остальным я этого не дозволяю. Но твой отец хотя бы о делах говорит, а Эрис только воздевает руки к небу и причитает:
--Ну, почему вы расстались? Ведь вы были такой идеальной парой!
Идеальной. Как же.
Я часто вижу тебя во сне. И это вовсе не счастливые сны, уж ты поверь мне. Я просыпаюсь со слезами радости из-за того, что они не сбылись. У меня ничего не осталось от тебя – ни портрета, ни пряди волос, и порой мне кажется, что ты только в этих снах и существуешь. Я не могу вспомнить даже единственного поцелуя. Меня так трясло в утро свадьбы, что я приказала себе успокоиться—я войну повидала, уж такую неприятность, как свадьба, как-нибудь переживу. И успокоилась, и стала, как замороженная, и когда ты поцеловал меня, я ничего не почувствовала.
А потом начался весь этот кошмар. И если б не ты, свадьбу бы не пережила. В прямом смысле.
Вот только не думай, что я влюбилась в тебя, после того, как ты спас мне жизнь и сам едва не погиб. Твои геройствования только все ухудшили.
Ты меня раздражал с самого начала. Выводил из себя. Безумно. С первой встречи. И главное, я никому не могла на это пожаловаться. Никто б не понял. Ведь это была моя идея – позвать тебя на помощь. И потом, остальных ты быстро успел обаять. С ними ты не разговаривал так, как со мной. И не смотрел, как на меня. Никто не смел со мной так разговаривать и так смотреть. Так откровенно. Я страшно злилась и только ждала повода, чтоб тебе врезать. По наглой очкастой морде. А повода все не было. Я старалась остаться с тобой наедине, я приходила к тебе в каюту – и все ограничивалось словами и взглядами.
Ведь ты нарочно так делал, верно? Это я теперь понимаю. А тогда… ты не вписывался в мои представления о жизни, где все делилось на черное и белое, хороших и плохих, героев и злодеев. А ты был настолько не герой… да вот только мой герой выглядел рядом с тобой как-то блекло.
И что я должна была делать? Признаться себе, что вся моя романтическая влюбленность в Аллена – ложь и самообман? Вычеркнуть кусок собственной жизни? На это я была не способна. Проще было представить себя ужасно умной, трезвой и практичной. Той, что способна выйти замуж ради пользы государства.
Настолько я была не уверена в себе. Да и в тебе, кстати, тоже. Как бы неопытна я не была, я понимала, насколько ты расчетлив. Да ты и не скрывал.
И тогда я сама спросила, хочешь ли ты жениться на мне. Ты ответил: «ты знаешь, что я хочу этого больше всего на свете». И я сказала, «что ж, когда вернемся в Палас, так и сделаем». Разговор двух трезвомыслящих людей, без всяких там розовых соплей.
Ты знаешь, кстати, что я поставила отцу условием своего замужества с тобой амнистию для Аллена и всей команды «Крузейда»? Не знаешь? Вот так я училась быть расчетливой.
И все-таки… мне кажется, если бы все пошло естественным путем… оно бы как-то разрешилось. Если б не было того воздушного налета… когда я взглянула в лицо своему страху и узнала его имя…
Я ведь все-таки медик. И мне известно, что у каждого человека есть свой личный страх, своя фобия. Аллен, к примеру, патологически боится одиночества. Отсюда его постоянные романы, оттого он и на поисках сестры так зациклился – сестра, где б она ни была, все равно сестра, она не бросит… Но я не о нем, а о себе.
Имя моего страха – твоя смерть. Вот что заполняет мои сны, и заставляет просыпаться в слезах. И меня есть силы держаться лишь потому, что я знаю – ты жив.
Это я сейчас умные слова говорю, про комплексы и фобии. А тогда, когда рушилась башня, когда ты закрывал меня своим телом и твоя кровь текла по моему лицу ( какая злобная пародия на брачную ночь…) я могла думать только об одном: «Только бы он был жив! Только бы жив!»
Молитвы мои были услышаны – ты выжил. И скорее пошел на поправку. И все было прекрасно. Я в это верила. Правда, верила. Никаких пошлостей, сплошная духовность. У нас высокие отношения, мы друзья, мы полностью понимаем друг друга.
Не были мы друзьями. И совсем друг друга не понимали.
Ну, почему ты не сказал, что это для тебя невыносимо? Что, сама не видела? Да, не видела. Я дура, я блондинка, мне словами нужно объяснять!
…или совсем ничего не надо было говорить. Просто обнять… но ты этого не сделал. Снова – не сделал.
Я ненавижу тебя, Драйден Фасса. Я верила, что ты циник и прагматик, а в тебе оказалось больше благородства, чем во всех наших героях, вместе взятых. И из-за этого проклятого благородства ты меня бросил. И мне не осталось ничего… только прикосновение пальцев к щеке, только три слова, сказанные на пороге.
Ненавижуненавижуненавижунемогужитьбез(зачеркнуто)
(Письмо, как все предыдущие и последующие, порвано в мелкие клочки и сожжено)
…мерзавецуродчучело(зачеркнуто)вернисьвернисьвернись(густо зачеркнуто)Ненавижу
На днях приходил твой отец. Рассказывал о твоих разработках на Асгарде, показывал отчеты. А по глазам было ясно видно – ждет, когда я спрошу его о тебе. Не дождался. Как обычно.
Мэйден и Эрис – единственные люди, которым разрешено упоминать при мне твое имя. Все-таки родственники. Остальным я этого не дозволяю. Но твой отец хотя бы о делах говорит, а Эрис только воздевает руки к небу и причитает:
--Ну, почему вы расстались? Ведь вы были такой идеальной парой!
Идеальной. Как же.
Я часто вижу тебя во сне. И это вовсе не счастливые сны, уж ты поверь мне. Я просыпаюсь со слезами радости из-за того, что они не сбылись. У меня ничего не осталось от тебя – ни портрета, ни пряди волос, и порой мне кажется, что ты только в этих снах и существуешь. Я не могу вспомнить даже единственного поцелуя. Меня так трясло в утро свадьбы, что я приказала себе успокоиться—я войну повидала, уж такую неприятность, как свадьба, как-нибудь переживу. И успокоилась, и стала, как замороженная, и когда ты поцеловал меня, я ничего не почувствовала.
А потом начался весь этот кошмар. И если б не ты, свадьбу бы не пережила. В прямом смысле.
Вот только не думай, что я влюбилась в тебя, после того, как ты спас мне жизнь и сам едва не погиб. Твои геройствования только все ухудшили.
Ты меня раздражал с самого начала. Выводил из себя. Безумно. С первой встречи. И главное, я никому не могла на это пожаловаться. Никто б не понял. Ведь это была моя идея – позвать тебя на помощь. И потом, остальных ты быстро успел обаять. С ними ты не разговаривал так, как со мной. И не смотрел, как на меня. Никто не смел со мной так разговаривать и так смотреть. Так откровенно. Я страшно злилась и только ждала повода, чтоб тебе врезать. По наглой очкастой морде. А повода все не было. Я старалась остаться с тобой наедине, я приходила к тебе в каюту – и все ограничивалось словами и взглядами.
Ведь ты нарочно так делал, верно? Это я теперь понимаю. А тогда… ты не вписывался в мои представления о жизни, где все делилось на черное и белое, хороших и плохих, героев и злодеев. А ты был настолько не герой… да вот только мой герой выглядел рядом с тобой как-то блекло.
И что я должна была делать? Признаться себе, что вся моя романтическая влюбленность в Аллена – ложь и самообман? Вычеркнуть кусок собственной жизни? На это я была не способна. Проще было представить себя ужасно умной, трезвой и практичной. Той, что способна выйти замуж ради пользы государства.
Настолько я была не уверена в себе. Да и в тебе, кстати, тоже. Как бы неопытна я не была, я понимала, насколько ты расчетлив. Да ты и не скрывал.
И тогда я сама спросила, хочешь ли ты жениться на мне. Ты ответил: «ты знаешь, что я хочу этого больше всего на свете». И я сказала, «что ж, когда вернемся в Палас, так и сделаем». Разговор двух трезвомыслящих людей, без всяких там розовых соплей.
Ты знаешь, кстати, что я поставила отцу условием своего замужества с тобой амнистию для Аллена и всей команды «Крузейда»? Не знаешь? Вот так я училась быть расчетливой.
И все-таки… мне кажется, если бы все пошло естественным путем… оно бы как-то разрешилось. Если б не было того воздушного налета… когда я взглянула в лицо своему страху и узнала его имя…
Я ведь все-таки медик. И мне известно, что у каждого человека есть свой личный страх, своя фобия. Аллен, к примеру, патологически боится одиночества. Отсюда его постоянные романы, оттого он и на поисках сестры так зациклился – сестра, где б она ни была, все равно сестра, она не бросит… Но я не о нем, а о себе.
Имя моего страха – твоя смерть. Вот что заполняет мои сны, и заставляет просыпаться в слезах. И меня есть силы держаться лишь потому, что я знаю – ты жив.
Это я сейчас умные слова говорю, про комплексы и фобии. А тогда, когда рушилась башня, когда ты закрывал меня своим телом и твоя кровь текла по моему лицу ( какая злобная пародия на брачную ночь…) я могла думать только об одном: «Только бы он был жив! Только бы жив!»
Молитвы мои были услышаны – ты выжил. И скорее пошел на поправку. И все было прекрасно. Я в это верила. Правда, верила. Никаких пошлостей, сплошная духовность. У нас высокие отношения, мы друзья, мы полностью понимаем друг друга.
Не были мы друзьями. И совсем друг друга не понимали.
Ну, почему ты не сказал, что это для тебя невыносимо? Что, сама не видела? Да, не видела. Я дура, я блондинка, мне словами нужно объяснять!
…или совсем ничего не надо было говорить. Просто обнять… но ты этого не сделал. Снова – не сделал.
Я ненавижу тебя, Драйден Фасса. Я верила, что ты циник и прагматик, а в тебе оказалось больше благородства, чем во всех наших героях, вместе взятых. И из-за этого проклятого благородства ты меня бросил. И мне не осталось ничего… только прикосновение пальцев к щеке, только три слова, сказанные на пороге.
Ненавижуненавижуненавижунемогужитьбез(зачеркнуто)
(Письмо, как все предыдущие и последующие, порвано в мелкие клочки и сожжено)
@настроение: готовьте ваши носовые платки