Двое бессердечных

[Grissel]

(«Инуяша». Время действия – между первым и вторым сезонами.)

1.Она

Про нас обоих говорят, что у нас нет сердца. Про него в переносном смысле, про меня в прямом. И про меня это чистая правда. В моей груди сердца нет. Существа, подобные мне, способны жить отдельно от своего сердца. Его держат отдельно от тела ,либо в целях безопасности – скрывая от всех, ибо демона, подобного нам, можно уничтожить, лишь поразив его сердце. Либо, если кто-то таким образом получает над нами власть.
К сожалению, мой случай – последний. Тот, кто держит мою жизнь в своей власти, держит в руках мое сердце. Тоже в самом прямом смысле. Мое тело можно рвать на куски, подвергать самым жестоким пыткам – я не умру. Испробовано. Но стоит ему лишь слегка сжать пальцы…
Он держит в руках мое сердце, но он им не владеет. Может ли быть так, чтоб сердце, которое держит при себе один, принадлежало другому?

Теперь я знаю, что может.

Его называют бессердечным. Иногда мне хочется, чтоб так оно и было. Все стало бы гораздо проще. Он холоден, горд и жесток. Это так. Но бессердечен?
Меня в свою очередь называют безжалостной и коварной. Это правда. Если б у меня имелась совесть, я бы сказала, что на моей совести – сотни жизней. До встречи с ним я бы сама не поверила, что могу полюбить.
Его одного не могу я предать. Не могу ему лгать. И я не знаю, верит ли он мне. Тот, кто держит в руках мое сердце, не верит безусловно.
А он… иногда мне кажется, что верит… но если нет? Я не знаю, кто в конечном счете меня убьет. Тот, кто создал мое тело, и держит сердце в руках, или тот, кому мое тело и сердце воистину принадлежат.
Я занялась им, потому что мне был нужен сильный союзник. А еще лучше орудие – которое расправится вместо меня с моим создателем и палачом. И слишком поздно поняла, что в действительности мне нужно видеть его. Быть рядом с ним. Быть с ним.
Конечно, он не обманывался на мой счет .Ни сначала, ни потом. Почему же теперь он со мной? Уж не для того, чтоб расставить мне ловушку. Гордость ему этого не позволит.

Я не жду, что он скажет. Он вообще немногословен. Но…
Я хочу увидеть, как страсть затуманит эти золотые глаза – а вместо этого закрываю свои.
Я хочу, чтоб в мои объятиях он кричал от наслаждения – а вместо этого слышу собственный крик.
И так происходит на каждом нашем свидании. Как сейчас, когда деревья сплетают над нами свой полог. У него, такого могущественного, нет ни убежища, ни крыши над головой. По его мнению, возводить пышные замки, обзаводиться многочисленной челядью – удел выскочек, отребья демонического мира. Таких, как мой хозяин. Демон, принадлежащий к древнему и почитаемому роду, может позволить скитаться по свету в сопровождении одного только слуги. Ему не нужна иллюзия силы – у него и так достаточно сил. И потому мы встречаемся в лесу или в горах. Как бездомные. Как люди, которых мы, демоны , презираем.
Мы не люди. Мы по другому устроены. Для нас невозможно потерять невинность, ибо мы не обладаем ею. Опыт заложен в нас изначально, и мужчина, лежа с демоницей, не узнает, был ли он у нее первым, или тысяча первым. Это касается всех. Как демонов высшего ранга, так и подобных мне. Низших в иерархии. Как бы ни была я сильна, но я – даже не прирожденный демон, а сотворенный. Даже не отребье, а отродье отребья. Возможно, в его глазах, я еще хуже, чем человек.

Но сейчас он со мной. Со мной.

--Спасибо, -- говорю я.

Он даже не спрашивает, за что. Его лицо неподвижно. Оно было бы безупречно прекрасно, это лицо, если б родовая татуировка не придавала ему нечто жуткое.

--Я знаю, что ты меня не любишь… но все равно спасибо.

Как бы я хотела, чтоб он возразил мне!

Он наклоняется и осторожно гладит меня по щеке. Он, способный в одиночку перебить десятки врагов, он, перед которым преклоняли колена стражи загробного мира, может быть очень нежным. Никто не поверит. Но говорит он не то, чего я жду.

--Ты мне нравишься. А любовь… это не по моей части.

--А как же твоя девчонка? – и тут же внутренне сжимаюсь. Проклятье, ну кто меня за язык тянул! Ведь убьет сейчас. Испепелит на месте. И поди потом выясняй, восстану ли я из пепла.

Но его лицо – все та же каменная маска.

--Это другое.

Он что, сам в это верит? Наверное, верит. Про Сешомару можно много чего сказать плохого – но только не то, что, что он способен испытывать извращенную страсть к маленькому ребенку. Вот заботиться о ребенке, защищать всеми силами – это да. Это другое. И тебе легко в это верить, пока девчонка и впрямь мала.

Но ведь она вырастет. Человеческие детеныши растут быстро, ты этого не знал, Сешомару-сама? И что ты будешь делать тогда?

Если будешь жив. Если мы все будем живы.
По крайней мере, это мысль дает мне силы вернуться к главному. К тому, что должно быть главным, если я хочу выжить.

--Я думаю – что бы Нараку не делал с собой, как бы не увеличивал свои силы, сердце его все равно останется слабым. Человеческим. Если добраться до него, уничтожить его не составит труда. Вот почему он так тщательно его прячет, скрывая местонахождение даже от своих слуг. И те, кто его охраняют, не знают, что они охраняют. К тому ж он наверняка меняет местопребывания. И в том замке, где, как я полагала, хранилось сердце раньше, его теперь тоже нет.

--Неважно. Мы найдем его.

--«Мы»? Ты сказал «мы»?

--А ты против?

Боюсь спугнуть… кажется, именно этого я ждала…

--Конечно, нет!

--Тогда идем со мной.

Непохоже, чтоб он немедленно рвался в бой. Его спутники скрываются где-то в лесу… вероятно, к ним он и собирается меня отвести.

--Твоя девчонка будет в ярости.

Ну вот, опять… не была бы демоном, сказала бы – какой-то демон меня подталкивает.

--Ты ничего не знаешь о Рин. Она обрадуется.

--С его бы?

--Рин очень добра. И когда другие счастливы, она тоже счастлива.

А ведь он прав. Хорошо хоть, не напомнил, как девчонка пыталась меня спасать. Меня, отдавшую ее не верную смерть.

Вот на что ты купился. Не на любовь. На доброту. Всю жизнь ты прожил внутри ледяной глыбы, и оказался возле костра. И не понимаешь, что тепло, от которого так хорошо, разъедает броню, тебя оберегающую. Настанет день, когда броня эта исчезнет совсем – и как ты сможешь жить?

@настроение: достаньте свои носовые платки

Comments

[Гильрас]

Любопытно :-) А конец действительно - рыдательный.

[Grissel]

Гильрас, Эт первая главка из трех, завтра будет остальное.