и еще немного китайского кина

"Чародей и Белая змея".

Это не фэнтези, судари мои, это сказка. Но, поскольку сказка китайская, конец у нее весьма печальный. То есть это он с нашей точки зрения печальный, а с точки зрения буддийской морали самый что ни на есть благостный. Вообще этой самой буддийской моралью по ходу сюжета впаяют так, что никому мало не покажется. И монах -экзорцист ( заявленный в заглавии "чародей"), который лично у меня ничего, кроме раздражения, не вызывает, должен являть собою образец положительного героя.
Фильм, как водится у китайцев, очень красиый, с кучей навороченных спецэффектов.
реокмендую Аннет из-за интереса к китайскому фольклору, остальным - по желанию.

---

Отсмотрено в выходные

"Арагами"

Чисто артхаусное кино, несмотря на заявленные в аннотации "фэнтези" и "боевик". Почти два часа в условной декорации сидят два мужика, ведущие философическую беседу, сопровождая ея распитием напитков крепостью по возрастающей, и одна молчащая женщина. В последние несколько минут происходит рубка мечьми. Финал весьма остроумен и глючен, впрочем, возможно, он привиделся персонажам после активного употребения русского напитка vodka.
Фильм на большого любителя, но что-то подсказывает, что среди моих друзей такие любители есть.

ПыСы. Разумеется, никакой цветущей сакуры. И Такао Осава невдолбительно прекрасен.

---

С праздником!

Хаг Песах самеах, товарищи бойцы!

---

отсмотрено

The wast of shame ( оно ж «Загадка сонетов Шекспира»)
По наводке Шолль.
Никакой криптоистории, стратфордианцы могут не дергаться. Раскладка по ролям «по воле рока два друга, две любви владеют мной». Иными словами, любовный треугольник: не наше все, Уильям Херберт граф Пембрук и Люси,женщина трудной судьбы и легкого поведения.
«Разве мало тех, чьи черты можно использовать? От Черной Люс до ее величества?»(с) «Белая дама сонетов».
Ей-богу, когда я это писала, то про этот фильм даже и не слышала, он ,кажется, и снят позже. Это все источники – у некоторых авторов таки проститутка Черная Люс реально числится в кандидатках на «смуглую даму».И таки Шекспир начинает писать сонеты по заказу знатной дамы – только здесь это Мэри Пембрук.
В целом – добросовестный, тяжеловатый, типично английский фильм. Из актерских работ удачнее всех показался Бербедж ( Николас Роу).
И да – будь прокляты английские сериалы. Нет, они хорошие, но именно поэтому приходится волевым усилием выметать из памяти инспектора Лестрейда и Сьюзи Костелло. Но когда Лестрейд Шекспир заявляет «мистеру У. Х.» - «Я женат на своей работе» - посещает незапланированный ржач. А может, и запланированный…

---

Корсары, ффсе

4.Палас, столица Астурии

В столице ночь, но звезд и двух лун не видно. Потому как праздник. Традиционный астурийский карнавал. А карнавалу сопутствует фейерверк.

В Паласе любят праздники, а карнавалы здесь обычно бывают по нескольку раз в год. Местная характеристическая особенность. Правда, в последние годы она несколько приувяла. Сначала война, потом период послевоенного восстановления…Но теперь-то все хорошо, отчего б не развернуться на полную катушку? Ведь это так прекрасно – карнавал.

Палас и вообще красивый город. Самый красивый на планете, это вам тут всякий скажет. Пострадал, было дело. Сначала выгорело несколько районов порта из-за каких-то непонятных разборок с имперцами ( дело замяли), Потом часть города была разрушена при воздушном налете тех же имперцев. Но это было еще при старом короле, а сейчас город полностью отстроился. И представал – со своими многочисленными каналами, изогнутыми мостами, статуями – чаще всего изображавшим божественную драконицу Йетуру, мать всего сущего, храмами и колоннадами, во всем великолепии в фантастическом отсвете фейерверков. Но вышеперечисленные красоты существовали и вне зависимости от карнавала, поэтому сейчас приезжим следовало любоваться другим. Столичные жители не любовались, они во всем стремились поучаствовать. Уже миновали начавшиеся еще днем гонки на гондолах – по всем каналам, с выходом в море, прошествовали по улицам и набережной процессии, отряженные городскими цехами и гильдиями, а также университетом. Университет, кстати, недавно пережил некоторый облом. В надежде на новые субсидии, правление его присудило королеве звание почетного доктора, напомнив, что она когда-то училась здесь на медицинском факультете. А она ответила, что недостойна сего, ибо диплома не получила. Это была правда – диплом ей запретил получать отец, заявив, что наследнице престола практикующим врачом быть не придется ( в последнем он ошибся). Но переживали из-за этого обстоятельства в университете недолго. Тем более- карнавал и дается для того, чтоб забыть о переживаниях. Итак, к полуночи большая часть самых эффектных зрелищ уже закончилась, но город уже впал в веселье, которое само себя поддерживает. Пели и плясали на площадях, берегах каналов, забирались на парапеты и подножья статуй. Швыряли цветы и серпантин с мостов, лестниц и балконов. Скрипки, барабаны, мандолины, кастаньеты, хлопушки – все инструменты, которые попадали в руки веселящегося люда, должны были создавать в итоге дикую какофонию, да вот не создавали. На каждом углу, у каждой компании была своя мелодия. Показать свое искусство во время карнавала стремились и знаменитые артисты и музыканты, и те, кто в обычные дни терзали лишь слух и зрение своих домашних. А отличить одних от других можно было лишь по степени мастерства. Никто не стеснялся. Если в ком-то заменят изъян – они в масках, пусть же маски и краснеют. Хотя в масках были все – и артисты, и зрители.

На Базарной площади за мостом Мэйфии они собрались, наблюдая за танцовщицей, лихо отбивавшей каблучками ритм по булыжникам мостовой. На ней было яркое платье со множеством цветастых юбок, в длинные золотистые волосы вплетены монетки, звеневшие при каждом движении, простая черная маска, такая же, как на большинстве окружающих, прикрывала лицо. Среди собравшихся было немало тех, кто желал бы проверить, так же хороша плясунья лицом, как и фигурой, но приставать с требованием «открой личико!» они не решались. Во-первых, это было не в правилах карнавала, во вторых, плясунья пришла на площадь не одна. Девушкам же нужно под что-то танцевать, и они обычно работают в паре с музыкантами. Так было и в этом случае. Она танцевала под гитару, а играл на ней, -- и неплохо играл, -- ее спутник. Он стоял в тени моста, из-за сумрака и маски можно было разобрать только, что он весьма высокого роста и худой, в темном свободном кафтане. Они находились здесь уже довольно давно – но их не отпускали. Когда танцовщице требовалось передохнуть, спутник вступал с моряцкими и военными песнями, которая толпа дружно подхватывала, и деньги щедро сыпались в миску его ног. Закончить затянувшееся выступление помог особо мощный салют, ворохом огненных цветов рассыпавшийся над городом. Зрители, не без основания предположившие, что сегодня ночью уже больше ничего не покажут, отвлеклись на лицезрение расцветивших небо узоров, и танцовщица с музыкантом, переглянувшись, припустили к мосту ( правда, он, перекинув гитару за спину, не забыл забрать деньги). Перебежавши мост, они свернули в переулок, тянувшийся вдоль канала. Но прошли по нему недалеко. Из-за угла выдвинулась троица, как раз такого вида, какой меньше всего хочется встретить в темном переулке.

--Эй, долговязый, давай выручку! – крикнул один, а второй с хохотом добавил:

--И твоя девка слишком хороша для одного! Оставь ее нам и проваливай!

Третий ничего не сказал, только заржал.

--А вот это уже наглость, -- пробормотал тот, к кому обращались, и быстро оттолкнул спутницу себе за спину – аккурат за гитару.

Видя, что он не собирается отступать, трое гопников бросились на него. Двое были вооружены налитыми свинцом дубинками – это было в обычае у уличных бандитов, третий заточкой. И ни один не успел ударить. Из широких рукавов вылетели ребристые метательные ножи, и вонзились одному в грудь, другому в горло. Третий, смешливый, оказался и самым сообразительным. Он не стал дожидаться новых сюрпризов, а сменил направление бега на прямо противоположное и поспешил ретироваться.

Долговязый снял маску, извлек из кармана очки и нацепил на нос. А затем двинулся добывать назад свои ножи, бормоча, «не бросать же, на заказ сделано…»

Танцовщица никак не могла унять дрожь. На ком женщина должна отводить душу, чтобы снять стресс? Правильно, на родном муже. Королева в этом отношении ничем не отличается от поденщицы. И, что греха таить, она порой к этому способу прибегала. Но сейчас… если он скажет : «Я же говорил!», то ей будет нечего возразить. Действительно, говорил, что эта эскапада небезопасна. А она – да что с нами может случиться в мирное время, да среди толпы народа…

Но сказал он совсем другое.

--Пошли скорей отсюда. Не хватало еще с полицией объясняться… никогда-то ее нет, когда она нужна, а вот после…

Правильно. Нехорошо будет, если королеву и премьер -министра схватят рядом с трупами двух бандитов. Нет, популярность потом только вырастет… но осадок останется.

Она сделала несколько дыхательных упражнений, чтоб успокоиться, и подхватила его под руку. И лишь когда они вновь вышли на освещенную улицу, Миллерна остановилась и ошеломленно сказала:

--Драйден! Ты же драться совсем не умеешь! И оружия никогда с собой не носишь. Это все, абсолютно все знают!

--Вот именно. Я столько усилий положил, чтоб это все знали… Но от тебя-то, любимая, я подобных заявлений никак не ожидал. Ты же бывала в моей каюте на флагмане.

А что она такого должна была видеть в его каюте? Она наморщила под маской лоб, пытаясь припомнить: книги в немеряных количествах… огромный аквариум, про который он говорил, что раньше там была русалка ( она так и не поняла – врет или нет), статуя какой-то языческой богини и…

И стойка с мечами.

Вот так. Пятый год замужем за человеком ( ну, если вычесть время, что он болтался на Асгарде, то около двух), и выясняется, что ты весьма важных вещей о нем не знаешь.

Несколько извиняющимся тоном он продолжил:

--Ну, не получилось так, чтоб совсем не уметь. Я, конечно, человек крайне миролюбивый… но я же с отроческих лет в море. А в море, как ты знаешь, пираты… поневоле научишься.

--Только не говори мне, что у тебя и в гитаре что-то запрятано…

--Нет. Есть, конечно, умельцы в инструментах огнеметы прятать, но не я. От этого звук портится.

Вот. Снова дала повод считать себя дурой… цвет волос можно исправить, мозги – никогда… а что делать? Ты королева, все женщины тебе завидуют, у тебя есть замечательный сын и любящий муж, который во всем тебе потакает… вот, курить даже бросил… и репутация серьезной и деловой женщины…и ответственность перед государством, которой сначала грузил тебя отец, а потом сама потащила… а тебе всего двадцать лет, и так хочется порой позабыть про ответственность и репутацию, особенно когда все кругом веселятся и развлекаются, а ты так давно себе это запрещала…

--Конечно, это была глупая идея – отправиться на карнавал инкогнито, -- говорит она по возможности серьезным и ответственным голосом. – Однако из нее можно извлечь полезный урок. Надо, надо нам заняться проблемой уличной преступности в столице…

Драйден смотрит на нее , склонив голову к плечу.

--Займемся. Но вообще-то, если б не эта вылазка, у меня бы не было возможности увидеть, как прекрасно ты танцуешь.

Обнявшись, они уходят по направлению ко дворцу. Улицы постепенно пустеют, и в небе, свободным от праздничных сполохов, среди множества звезд медленно плывут две луны.

---

Буран

... и этим все сказано.

@настроение: скорей бы конец света

---

Корсары, продолжение

3. Где-то в Южных морях.

Это другой временной пояс – и там день, небо над морем ясно и безоблачно. Чего нельзя сказать об окружающей обстановке. После событий войны, когда «пал огнь с неба, ярче тысячи солнц», у многих людей развилась болезнь, медиками проименованная аэрофобией, иными словами, люди стали бояться летать. Причем, как правило, это были люди, в Битве Народов не участвовавшие, и пресловутого «небесного огня» не видевшие.И если раньше преобладающим видом транспорта на Гее был воздушный, то теперь пришлось возрождать и морской. Там, где это возможно, разумеется. Он, собственно, никогда полностью и не умирал, но пользовались им люди, которым не хватало средств на воздушные перелеты-- перевозки, или для путешествий на небольшие расстояния.

Сначала воздушные суда перестраивали в водные, потом стали строить полноценные корабли. Потому что передвигаться по воде стало модно, и отправлялись в такие путешествия теперь не только безденежные бедняки, запуганные обыватели, но и люди светские и состоятельные.

Это породило новые проблемы. Пираты, конечно, существовали всегда, но раньше они как-то знали меру. Можно сколько угодно ругать империю Зайбах за тоталитарный строй, но при Дорнкирке именно ВВС Зайбаха служили защитой от морского разбоя. В нынешнем Зайбахе строй было тоже не сильно чтоб демократический, но на защиту от пиратов не хватало ни сил, ни средств. В результате пираты сильно обнаглели, и даже создали на островах подобие собственного государства.

Судовладельцам приходилось самим думать о защите, и они решали ее, нанимая в качестве охраны бывших военных. Особенно много было среди них безработных пилотов из того же Зайбаха – их там после войны много развелось, и квалификацию их бывшие противники по антиимперской коалиции хорошо ценили. О том, что не меньше таких же подалось в пираты, предпочитали не думать.

Круизному судну «Бель Эпок» под эсгардийским флагом, явно не повезло. У них было в качестве защиты два добротных мельфа, еще довоенной постройки. Когда ослепительное небо разверзлось, и оттуда проорали в динамик: «Всем бросить оружие! Это ограбление!», охранники честно выкатили их на палубу и тут же каждый получил по прицельному удару в пульт управления из плазменной пушки. Всем сразу стало ясно, что у грабителей вооружение куда как лучше, и трепыхаться нежелательно. Потому охранники и команда благоразумно сложили оружие, а пассажиры, вздыхая, извлекли кошельки.

Пиратский корабль барражировал на небольшой высоте. Определить страну постройки было затруднительно, ясно было, что изначально это был военный корабль, дополненный некоторыми девайсами. Там, где у военных кораблей помещается герб страны или командира, красовалось изображение белой совы на черном фоне. Понимающие люди при виде этого символа перешептывались – со страхом и отчасти с облегчением. Потому что знали: а) этой команде лучше не сопротивляться, б) если не сопротивляться, никого не убьют. Скорее всего.

Пираты ни мельфами, ни гамельфами не пользовались – на палубу «Бель Эпок» спикировал шлюп- флаер. Оттуда высыпали четыре разнокалиберных мужика, увешанные разнокалиберным же оружием, и приступили к планомерному ограблению пассажиров. Не грубо, но памятуя, что добрым словом и пулевым арбалетом можно добиться большего, чем просто добрым словом. Руководил этим занятием остроносый черноволосый тип, приговаривая:

--Дамы и господа! Не прячьте ваши денежки, не пытайтесь нападать -- и мы быстро разойдемся. К общему удовольствию.

Ему внимали. Физиономия у него была абсолютно честная, из тех, что вызывают доверие у окружающих. Но, как выяснилось, не у всех. Один из пассажиров, крепкий мужчина с широким, брыластым лицом, имевший при себе небольшой саквояж, при попытке изъять у него этот предмет, прижал его к себе и заявил:

--Там нет ничего ценного. –Голос у него был грубый, взлаивающий.

Надобно заметить, что пассажир совершил ошибку. Если б он беспрекословно отдал саквояж, грабитель – ухмыляющийся, с ожогом на лысине – возможно, сунул бы туда нос, и вернул владельцу. Но черноволосый обратил внимание и на слова, и на то, как брыластый прижимал к себе саквояж.

--А это уж нам судить…Орто, забери у господина ридикюль.

Лысый шагнул вперед, поигрывая угрожающего вида тесаком, и продолжая ухмыляться. И напрасно он это сделал. В руке у брыластого невесть откуда оказался плазменный хлыст и тесак вылетел из руки грабителя, а сам он невольно отскочил в сторону.

--Стало быть, разговор теперь пойдет другой, -- черноволосый мгновение колебался. Его оружием была абордажная сабля, но против плазменного хлыста это вряд ли сработало бы, и он выхватил арбалет у другого грабителя, рыжего и веснушчатого.

--А вот какой! -- прежде, чем предводитель успел выстрелить, брыластый схватил стоящую рядом даму – гламурную диву в элегантном дорожном платье от лучших эсгардийских портных, и прикрылся ее телом. – Сейчас вы отдадите мне свой шлюп и отпустите меня, иначе ей не жить.

--Мужик, ты чего-то путаешь, -- сказал черноволосый. – Мы не полиция, мы грабители. Нам заложники по фигу.

--Не прикидывайся, я знаю, кто вы! Вы никого не убиваете. И если не послушаетесь меня, ее кровь будет на вашей совести.

Пока он возглашал сие, еще один нападавших, молодой и лопоухий, нацелился в брыластого сзади. К несчастью, у того было хороший слух, и заслышав щелчок, он развернул даму. Она завизжала в голос. Ей повезло – лопоухий был не слишком хорошим стрелком, и пуля ударила в мачту.

--Делайте, как я сказал!

Неизвестно, что бы произошло дальше, но в палубу «Бель Эпок» ударила молния. Черная. Вернее, так казалось не очень зоркому зрителю. Зоркий бы разобрал, что со смотровой площадки пиратского корабля спрыгнул человек. Чтобы не разбиться в таком прыжке, надо было обладать либо крыльями драконида, чего не наблюдалось, либо ловкостью акробата. Человек, пройдя колесом по палубе, непостижимым образом не попал под плазменный хлыст, и ногой подсек брыластого так, что тот рухнул, выпустив заложницу. Та отскочила к поручням. Брыластый, впрочем, тут же вскочил, изготовившись к дальнейшей драке. Он не боялся. Любой человек, вооруженный лишь холодным оружием – а у нападавшего при себе была только сабля,-- против плазменного хлыста бессилен. На сей раз брыластый старался не выбить оружие, а целил прямо в наглеца. Если такой хлыст обовьется вокруг тела, сбросить его нельзя. Будет сжиматься, пока не переломает все кости и не перережет внутренности. И уклониться на близком расстоянии невозможно. И, однако, нападавшему удалось это сделать. Хлыст, бессильно свиваясь, выпал из рук брыластого, в то время как сабля вонзилась ему под подбородок, пробив горло.

--Мы стараемся не убивать. Но иногда приходится.—Этот голос был звонким и чистым.

Дама во все глаза смотрела на своего спасителя. Он был молод, облачен в черный мундир имперского офицера, но без знаков различия, светлые волосы стягивала косынка. Исключительно хорош собой. Это лицо можно было бы назвать ангельски прекрасным – если б его не уродовал длинный шрам через щеку. Однако, с точки зрения дамы, это лишь прибавляло его облику мужественности. Дама вздохнула, смежила очи и пала к спасителю на грудь.

… и обнаружила там то, чего никак не ожидала.

--Мадам, -- -- сказала девушка в черном мундире, -- будьте любезны отдать мне свое ожерелье.

Один солидный господин, уже расставшийся с бумажником, шепнул другому:

--Это же Дилена Меченая, я тебе говорил. Белая сова – это ее знак.

--Все, уходим, -- распоряжалась Дилена. – Риден, забери саквояж, похоже, это самое ценное, что мы сегодня взяли. Орто, дракономать тебя через колено, шесть нарядов на камбузе без очереди! А с тобой, Гадес, -- выразительно сказала она черноволосому, -- будет разговор особый.

Никто и не подумал заржать.

Так пираты покинули борт «Бель Эпок» и вернулись на свой корабль.

«Наталь», в прошлом «Крузейд», сейчас бы мать родная не узнала, -- если б у кораблей имелась мать, естественно. Мало было замалевать герб и прежнее название, надо было учитывать их нынешнее положение, поэтому фактически теперь это был гидроплан. Штатный гамельф, как оружие морально устаревшее, заменили двумя скоростными шлюпами ( где и как добыли, лучше не спрашивать). И действовали довольно успешно – это при том, что команда для корабля подобного типа была невелика – семь человек. Ничего, справлялись. Единственная проблема была в том, что на корабле не было кока, а со стороны нанимать никого не хотели. Поэтому готовили по очереди. Сейчас, когда все заняли свои места, и Паэль ( он, как и рулевой Кио, участие в абордаже не принимал), врубил двигатели на полную мощность, корабль двинулся в сторону базы на островах.

Двинулась. Все-таки слово «Наталь» женского рода, хоть крепость оно обозначает, хоть сову…

Помощник капитана, отдав распоряжения, вздохнул и отправился в капитанскую каюту для «особого разговора». Знал – бить не будут, но морально убьют обязательно.

Дилена Меченая, она же Селена Шезар, сидела в кресле, положив на стол длинные ноги в сапогах. Рядом с ногами возвышалась початая бутылка астурийского, и стоял распотрошенный саквояж.

Гадес деликатно отвел глаза. Очень трудно разговаривать с женщиной, которая большую часть жизни провела, будучи мужчиной. Причем не только психологически, но и физиологически. Однако, две половины личности, из которых одна проливала слезы над бабочкой, повредившей крылышко, а другая жгла и убивала для веселья и развлечения, объединившись, дали вполне приемлемый результат. Нынешняя Селена могла убить, не поморщившись, но отказывалась это делать без достаточно веских на то причин.

--Какого черта! – угрожающе начала она.—Если б ты не телепался сегодня, мне не понадобилось бы прыгать!

Так. Только не оправдываться. Или хотя бы не сразу. А ведь придется…

--А какого черта вообще надо было прыгать? Что, застрелить его с корабля – не судьба?

--А я люблю работать в контакте! И вообще, мне надо было командовать абордажем, тогда бы все прошло гладко!

--Ну, нельзя ж тебе, -- сказал он почти жалобно. –Ты не подумай чего, я просто боюсь, что тебя узнают…

--Кто? Кому надо, знают и так. И держат знанья при себе. А остальные… Селену почти никто не видел в лицо. А про Дидандау точно было известно, что он не женского полу. Да и не ходят граждане Зайбаха этими рейсами.

Вместо ответа Гадес положил на стол трофейный хлыст – тот был в режиме покоя, фактически, одна рукоять. Селена развернулась и встала. Отошла к иллюминатору. Вид этого оружия пробуждал у нее не самые приятные воспоминания. И не потому, что ее пытались им убивать или пытать. Наоборот. Совсем наоборот.

--На кой ты приволок сюда эту хрень?

--Оружие-то зайбахское.

--Оружие – да, владелец нет. Я зайбахский выговор по-любому узнаю, язык-то мне родной практически. Я тут в его бумажонках покопалась – все по оборонительным валам вокруг Эсгардии. Шпион это был.

--Чей?

--А черт его знает. Может, Баслам, может, Дедалус. От души надеюсь, что астурийская разведка так грубо не работает.

--Да и не любили у нас такого…-- Гадес не стал уточнять, почему. Впрочем, Астурия по части вооружения до недавнего времени была одной из самых консервативных стран.

--Так что выбрось ты эту хрень за борт… или нет, нечего оружием разбрасываться. Отдашь Катцу в арсенал.

--Есть, -- Гадес двинулся к двери, но голос Меченой догнал его.

--Куда? Обрадовался, понимаешь… думал, мозги запудрил и можно смотаться? Мы не договорили.

--Слушаюсь, капитан.

--Нечего глядеть овечкой! Как что, так «слушаюсь», а в боевой обстановке все время лезет вперед капитана!

--Но я же…

--В который раз тебе говорю – нечего меня нянчить и опекать. Опекали уже! Но Аллену простительно – он брат родной! А ты не брат!

--Да уж знаю, что не брат… -- нет, Гадес не глядел овечкой. Он глядел в пол.

--Знаешь. И что из этого следует? – мрачно спросила она.

Теперь он не просто смотрел в пол. Он готов был сквозь него провалиться. Несмотря на то, что корабль находился в воздухе.

--Какого черта мы уже год ходим вокруг да около? Раньше, понимаешь, было « я умру за вас, донна Селена», « и у сержантов есть чувства, и сержанты любить умеют» , разводил лирику на постном масле, а теперь заткнулся. Как на допросе!

--Раньше, -- пробормотал он, -- ты не была моим командиром.

--И что, субординация чувства отменяет?

Мощным усилием воли Гадес оторвался от рассматривания ковра на полу, и взглянул Селене в лицо.

Прежняя Селена была ангелом, ее двойник – порождением преисподней. А она предпочла быть просто женщиной. И в этом качестве могла бы быть сейчас королевой. Или женой президента. Но она и короля, и президента послала лесом… и почему?

Ради вольной пиратской жизни, неустанно напоминал он себе.

А если… не только?

--Нет, -- выдавил он.

--И почему я, разрази меня гром, должна ждать, пока ты расколешься? Кто из нас должен был сделать первый шаг? Черт побери, кто из нас мужчина?--Сообразив, что сказала, она несколько сбавила тон: -- Вообще-то не с моей биографией задавать такие вопросы…

Зависла опасная тишина.

--В общем, -- заключила Селена, -- если ты сейчас уйдешь, то останешься для меня только помощником. И больше не будем возвращаться к этому разговору.

Он не ушел.

Слепящее солнце било в иллюминаторы.

Очень трудно разговаривать с любимой женщиной, которая большую часть жизни пробыла мужчиной. Но иногда – так приятно….

---

Корсары, продолжение

2. Фанелия, королевский дворец

В небе над столицей горного государства также ярко светят две луны, хотя полночь давно миновала. И молодой человек, глядя на Призрачную луну, нависающую, кажется, над самым городом, грустит и вспоминает первую любовь. Его все считают крайне крутым и безжалостным, но в глубине души он робок и склонен к меланхолии.

Наверное, на всей планете сейчас сотни, если не тысячи юношей и девушек поступают так же, но у Вана де Фанела больше оснований вздыхать, глядя на Призрачную луну, чем у кого-либо из этих сотен. Потому что первая любовь именно там и обитает. Как она там, в своем странном и непонятном мире, где нет ни драконов, ни боевых роботов? И почему они расстались? Он сам не понимает. Но вот почему-то расстались по обоюдному согласию. Решили, что так будет лучше.

Может, они были не правы? Ему не то, чтобы плохо. Просто очень грустно.

--Ваан, ты не спишь? – слышан мяукающий голос. – Тогда бы хоть чаю выпил, что ли…

В дверь проскальзывает невысокая фигурка. Человеку такая полузвериная грация недоступна. Так это и не человек.

Мерль. Девушка-кошка, самое близкое существо, практически сестра.

А на Призрачной луне зверолюдей тоже нет…

--Ну, давай выпьем чаю.

Мерль выставляет с полноса на стол чайник и чашки. Чай – универсальное фанелийское средство от меланхолии. Есть, конечно, и напитки покрепче. Но Ван вина почти не пьет, а водки тем более. Для человека, склонного к неуправляемым вспышкам ярости, это не полезно. Мерль это знает, и вина ему не приносит.

--Ты что не ложишься? Уж утро скоро.

--Тоска, Мерль.-- ей можно пожаловаться.

На подобные заявление надо отвечать : «жениться тебе, твое величество, надо». Но Мерль такого не скажет. Она уже смирилась с тем, что Ван к ней никаких чувств, кроме братских, не испытывает, и дала себе слово не препятствовать его женитьбе, если таковая вдруг произойдет. Но и уговаривать тоже не станет. Надеется, что как-нибудь само все рассосется. Один раз Ван уже пытался лечить свою тоску подобным образом – кончилось крахом. И при том без всякого вмешательства Мерль. Только, главное, подобрать правильный ответ. А то ведь сорвется на эту Призрачную луну, тоже было уже…

--Съездил бы, что ли, в гости, развеялся. В Астурию, например.

Астурия безопасна – там теперь нет Селены Шезар. Из Паласа Ван обычно привозит приветы и подарки для Мерль. В последние два года между Астурией и Фанелией налажено регулярное воздушное сообщение – даже напрягаться не надо. Почему бы ему туда не съездить?

Но Ван еще больше мрачнеет. Он тоже вспомнил о Селене. Первая любовь закончилась печально, вторая – безобразно. Все Аллен виноват. А еще друг называется. Он не мешал Вану ухаживать за сестрой, а как дошло до дела – начал увиливать – мол, надо подумать…это затрагивает государственные интересы… и что?

Мерль продолжает гнуть свое.

--И в самом деле, поезжай в Палас. Там же твой крестник…

Настроение у Вана от этого не улучшается.

--Вот именно, крестник… -- бурчит он.

Драйден после провала сватовства к Селене в утешение пообещал ему в жены дочь – если таковая родится. А родился мальчик. Без малого пять месяцев назад. Еще одна обида. С другой стороны, сердиться на Миллерну с Драйденом как-то не подобает. Они не нарочно. И Ван многим им обязан. Вот, к примеру, после войны эти старые хрычи из госсовета заявили, что Фанелия не имеет права на репарации от Зайбаха. Потому как армия Фанелии в боевых действиях не участвовала, а король Ван сражался в составе астурийской армии. Они с самого начала его ненавидели – уж неизвестно, какие места им Драйден выкручивал, чтоб включить его и Аллена в состав совета. Но Аллен хоть был из старинного астурийского рода, а Ван – вообще не гражданин Астурии. Но Миллерна стукнула по столу кулачком, и напомнила этим перечникам, кто Машину Судьбы взорвал, пока они по тылам прятались. И добилась, чтоб репарации выплатили, хотя у нее у самой тогда с финансами были проблемы.

В общем, когда они пригласили Вана в крестные, тот не смог отказаться. К тому же, они сказали: «Ты не переживай, следующая обязательно будет девочка».

Задумавшись, Ван не заметил, что последнюю фразу произнес вслух.

-Да-да! – подхватила Мерль с воодушевлением.

Идею с женитьбой на будущей дочери Миллерны надо всячески поддерживать. Во-первых, этой дочери еще в природе нет. А даже если будет, так это придется еще лет пятнадцать- шестнадцать ждать. Мало ли что за это время произойдет.

Но Ван уже думает о другом. В Астурии, скорее всего, речь пойдет о возможных военных действиях. И о том, как их предотвратить.

Хорошо это или плохо? Он убрал меч в ножны, он упрятал Эскафлон в тайник и поклялся его не использовать, он не хочет больше никого убивать…

А при том – на что Дракон Фанелии годится, кроме войны?

Он снова смотрит в окно, но теперь уже не следит за луной. Ему представляется вражеская летающая крепость, нависшая над горными пиками. Магически усиленным зрением он мог бы ее заметить, даже будь она невидима.

Но в небе ничего нет, кроме двух лун.

Надолго ли?

---

Корсары ее величества

Часть первая, по совместительству пролог

You can’t take the sky from me.

Mal’s Ballad from Firefly

1. Крепость Кастелло дель Наталь, граница королевства Астурии и республики Зайбах

В этом мире, как известно, две луны. Причем та, которую называют Таинственной или Призрачной, гораздо больше, и имеет обыкновение мучать сознание сильнее, чем луна обыкновенная. Потому что на самом деле никакая это не луна… только думать об этом неохота. Совершенно неподходящие мысли для коменданта крепости на досуге. А что делать, если бессонница, а жена уехала в имение? Нет, она не хотела уезжать, она была идеальной гарнизонной дамой, готовой сопровождать супруга по самым глухим углам королевства – хоть медвежьим, хоть верблюжьим. Он сам настоял. При нынешнем состоянии ее здоровья ей лучше находиться там, где она может получить медицинскую помощь от лучших врачей – имение совсем рядом со столицей.

Вот тут бы и выспаться. Ан нет, бессонница. Уж казалось бы, в какой обстановке не приходилось спать вполне безмятежно – в темнице, в бегах, в кратких промежутках между боями. А тут ничего не мешает – а сон нейдет. Может, из-за того, что луна слишком яркая. И лампу зажигать не надо. И без того видно все, что на столе.

Письма там, письма. Никогда не любил писать, и не писал. Ну, почти. Однако деловую переписку с тех пор, как вернулся на службу, вести приходится.

Впрочем, на некоторые личные письма он бы с радостью ответил. Но не знал, как найти отправителя. Этого отправителя за последний год многие пытались разыскать, но, к счастью, безуспешно. Или к несчастью -- смотря с какой точки зрения.

За год он получил три письма. Без подписи. Но он все равно знал, от кого они.

По крайней мере, она не подписывается той кошмарной кличкой, под которой ее нынче знают. Из соображений осторожности. Настоящим именем тоже не подписывается. Благородное имя Шезаров осталось незапятнанным.

Вообще-то побег Селены и угон «Крузейда» мог бы вылиться в скандал международного масштаба, но все как-то удалось замять. Селену в столице почти никто не знал, даже в лицо не видел, и мало кому было дело до ее исчезновения. Правда, там были свидетели, в том числе – главы сопредельных государств. Ну, супротив них у нас свой глава государства имеется. И он сумел как-то разъяснить Вану и генералу Зейну, что им невыгодно разглашать, как их оставили в дураках. Генерала, может, и пошантажировал. Драйден – он такой. И остается благодарить богиню за некоторый свойства его характера.

В двух письмах – краткие сообщения – жива, здорова, все в порядке. В третьем – поздравляла его с женитьбой.

Ни одного письма не была прислано в крепость. Обычная почта сюда не ходит, гонца без труда удалось бы отследить, и она это учитывала. Два письма пришли на адрес имения, а пресловутое поздравление он просто обнаружил в кармане мундира. На улицах столицы вечная толчея, обнаружить, кто подсунул – невозможно.

Это, означало, что кто-то из команды корабля находился тогда в Паласе. Или Селена обзавелась своим агентом в столице. Некоторое время Аллен раздумывал не поделиться ли этими соображениями с будущим ( теперь уже настоящим) свойственником. И решил, что не стоит.

Вообще-то ни он, ни Эрис не хотели венчаться в столице. Предпочитали, чтоб все прошло тихо и скромно, и привлекало к себе как можно меньше внимания. Но тут Драйден и незримо стоящая за его спиной королева приперли их к стенке. Если сестра королевы будет венчаться в пограничной крепости, это будет истолковано, как будто она угодила в опалу. И рыцарь Шезар – тоже. Зачем давать в руки нашим политическим противникам такой козырь?

Сошлись на том, что свадьба действительно будет скромной, с минимальным количеством гостей. Но венчание будет происходить в дворцовой часовне. Это событие не государственное, а частное, к тому же венчание в кафедральном соборе Паласа пробуждает не самые лучшие воспоминания. С этим даже Драйден не поспорит.

Кстати, он здесь довольно часто бывал. Не из родственных- дружеских чувств, разумеется. По делам. Вот не может человек спокойно сидеть на месте, носит его и по Астурии и по сопредельным странам. Потому что считает: хотя в прошлом году конфликт между Зайбахом и Басламом удалось предупредить, это не значит, что дело благополучно завершилось. И ,к сожалению, с ним приходится соглашаться. Потому как предъявляет веские доводы. Задокументированные.

Из-за документов, между прочим, произошел один неловкий случай. Как-то Драйден задержался в ангаре – осматривал новый воздушный парк крепости – а его ж только до техники допусти, а Аллену надо было взглянуть на схему новых укреплений Эсгардии. Которые, как он точно знал, лежат у Драйдена в планшете, оставленном на командном пункте. И, помимо искомого, обнаружил несколько страниц, исписанным мелким женским почерком.

Конечно, нехорошо читать чужие письма. И все-таки Аллен не удержался, чтоб не заглянуть в письмо Миллерны. Лучше б он этого не делал. В свое время он получал немало любовных писем, и полагал, что знает об этом жанре все. Но тут у него уже на второй странице горели уши. Порядочные женщины не должны писать такого мужьям! Во всяком случае, собственным мужьям.

С другой стороны, Миллерна с юных лет была девушкой темпераментной. Не характер, а сухая солома – от малейшей искры может вспыхнуть пожар.

Сам виноват. Если он не помнил про этот возможный пожар, если б не проявлял излишней сдержанности -- теперь бы он получал от нее многостраничные страстные письма.

Так он думал тогда. Он не видел Миллерну больше трех лет – с того дня, как она подписала его прошение об отставке. И честно, говоря, не запомнил даже, как она тогда выглядела. Не до того было.

Но при том он был уверен: что бы ни случилось, Миллерна в глубине души останется верна своей первой любви. Ведь было же предсказано, что они предназначены друг другу. Пусть кое-кто и заявлял, что не верит в предсказания. И, несмотря на то, что он собирался жениться на ее сестре, а она примирилась с мужем , даже после того, как прочитал это письмо, не верил, что все кончено.

Перед свадьбой и поверил. Когда ее увидел. То есть, поначалу просто не узнал. Миллерна тяжело переносила последние месяцы беременности, ее сильно разнесло, она ходила, переваливаясь, с одышкой, на нежной коже выступили пятна. И вот так, благодушно улыбаясь, она подошла его поздравить.

--Я ужасно рада, что вы с Эрис вместе, -- сказала она. – Обняла бы – да не могу, живот мешает. Вы тоже смотрите, не откладывайте… ребенок – это для семьи самое важное.

Тогда он и понял – теперь действительно все.

От юной золотоволосой принцессы, скакавшей навстречу ему на белом коне, не осталось ничего. Чужая женщина. Совершенно.

Впрочем, пожелание ее исполнилось. Потому он и настоял, чтоб Эрис уехала из крепости – в случае чего королева обеспечит сестре наилучший уход.

…а вот Ван на свадьбу не приехал. Хотя был приглашен. До сих пор обижен, что Селену за него не выдали. При этом умудряется сохранять хорошие отношения с Драйденом, хотя тот виноват не меньше. Даже больше – ведь эти проклятые переговоры, которые столь катастрофически закончились, затеял именно он. Но логика никогда не была сильной стороной короля Фанелии.

… и это снова возвращает к мыслям о Селене. Кое-какие вести, помимо тех, что в письмах, о ней доходили, и они мало утешали. Она успела составить себе репутацию. Королевский флот Астурии за ней, правда, не гонялся – не было повода, за исключением угона корабля. А на это согласились закрыть глаза. Но вот флоты и ВВС сопредельных стран… тут охота была открыта. Правда, безуспешно. Пока.

И все это не умеряет общей тревоги. Нет, лунный свет здесь не при чем. Неужели надвигается война? Раньше бы, когда военные действия велись старыми добрыми методами, сказал бы – и пусть, для того мы и служим. Но после Битвы Народов, когда люди тысячами сгорали, испарялись, не способные оказать сопротивления… А ведь теперь энергетическая бомба есть не только у Баслама – у Зайбаха тоже. Пусть Зайбах теперь – наш союзник. Баслам тоже числился союзником. И пусть договор обязывает их не применять оружие массового поражения – кого когда сдерживали договора?

Не надо себе врать. Оттого и беременную жену услал подальше от границы. Если что, не дай богиня, случится – она будет под защитой.

А вот Селена держаться в стороне от военных действий не станет. Если только сама их не начнет. И ведь с того предсвадебного письма – ни строчки. А миновало уже полгода.

Он подходит к окну, словно надеясь разглядеть в небе, на фоне Призрачной луны, очертания воздушного корабля. Тщетно.

Где ты, Селена?

---

Радио "Свободная Санта-Барбара" снова в эфире

В целях борьбы с бесконечной зимой и затяжной депрой собираюсь сегодня завтра выложить "Корсаров".
Необходимый ахтунг: текст продолжает "Прекрасную Селену", предполагал быть полнометражной повестью,но не дописан и являет собой фрагмент.
Я предупредила.

---

Прекрасного Кота - с Днем!

Открытка из НН

---

Отсмотрено

"Тетрадь дружбы Нацуме", первый сезон.
Лучшее, что я видела за эти месяцы. Чем-то напоминает "Триплексоголика", но более жизнеутверждающе. Другой вопрос, стоит ли смотреть следующие сезоны, поскольку ясно, что авторы намерены тянуть Няко-сэнсея за хвост использовать прием до бескончености.
ПыСы. А мелкое кицунэ - самый кавайный из всех кавайных элементов.

---

Пошел шестой месяц зимы

Пора обрастать шерстью и гонять мамонтов.

@настроение: это наша Родина, сынок

---

вспомнилось старенькое...

В холодильнике голом
мышь висит одиноко.
семь дней до зарплаты.

---

"Прекрасная Селена" - некоторые примечания

На этом данный цикл можно считать законченным. Я честно пыталась написать продолжение - "Корсары ее величества", но дописав первую часть, поняла, что цикл исчерпал себя.
Позже, в порядке рецидива, я написала еще один опус "Комендант и квартрант", но он совсем в другом стиле, и к даннму циклу не относится.
Фраза насчет "яоя на борту" взялась из сетевой игры "Гарная Люська", где Замполит на пиратском корабле читал команде лекцию "о вреде яоя на борту" .Поскльку Замполит у нас был по жизни кандидат философских наук ( сейчас наверное, уже доктор), то лекция была мощная.( Для Шолль - а еще он перевел обсужаемый роман Яцека Пекары).
"Король Стефан" - Стивен Кинг, ясен пень, отсылка ко второму роману цикла "Темная башня".
остальные книжные и музыкальные цитаты, думаю, узнаваемы и так.
Вот где-то так вот.

---

"Прекрасная Селена" - финалЪ!

В отчаянии Аллен кинулся к окну, ожидая увидеть распростертое тело на брусчатке двора, но там никого не было. Зато Драйден услышал за стеной глухие удары и сдавленные стоны.
Вся компания поспешила в соседнюю комнату. Там распростертое тело имелось – но вполне себе живое, только связанное и с заткнутым ртом. В качестве пут было использовано безжалостно располосованное лиловое платье, вместо кляпа – кружевная мантилья.

Когда Эрис освободили, она разрыдалась.

--Аллен, я пыталась остановить ее, но она, она…меня связала.

--Надо было кликнуть часового!

--Я и кликнула. А он ей помог…

Аллен высунулся на площадку, только сейчас осознав, что там никого нет.
--Кто был на часах? Впрочем, неважно… я сам велел ставить сюда только людей из старой команды «Крузейда»…

--И теперь мы пожинаем последствия.

--Кругом одни предатели! Я столько лет воевал с ними плечом к плечу, они были мне преданы, я их командир…

--Ошибаешься. Ты б_ы_л их командиром. Но ты от них ушел. И теперь они преданы не тебе, а Гадесу… надеюсь, к камере ты никого из этих ребят не приставил?

Аллен, не отвечая, бросился вниз. Остальные, за исключением Эрис, за ним.

Темницу охраняли солдаты нового набора, не имевшие никакого отношения к тем, кто пережил былые приключения на «Крузейде» -- но у них не было также причин для преданности рыцарю Шезару.

Впрочем, часовые были на месте, и дверь заперта, и на какой-то миг возникла надежда на благополучный исход. Однако, когда камеру отперли, заключенного там не оказалось. Зато одна из каменных плит пола была сдвинута с места, под ней зиял черный пролом.

--По-крайней мере ясно, как он скрылся, -- Драйден заглянул вниз.—Как интересно! Тут подземные ходы есть?

--Конечно, есть, -- сказал Аллен. –Тут вся гора пещерами изрезана, мы их используем… Не понимаю! Как он смог выломать такую плиту, скованный, да еще так, что снаружи не услышали?

--А он этого и не сделал, -- уточнил Драйден, осматривая края хода, -- работали снизу. И не ломали, а резали.

--Ни один меч на такое не способен, -- возразил Ван.

--А плазменный резак – способен. Я видел, на «Крузейде» теперь такие есть.

--«Крузейд»!—К Аллену вернулась былая решимость.—Поднимаем «Миллерну» или нет… генерал, потребуется ваш корабль. Быть может, мы их еще догоним!

--В чем дело? – нахмурился генерал.—Ни один корабль сегодня в воздух не поднимался.

--А они и не поднимались! Они из ангара спустились в пещерный проход, и уйдут через водопад!

--С чего вы взяли?

--Потому что я сам так делал!


«Крузейд» летел по скальному коридору в глубине горы. Выход из пещеры снаружи не был виден за водопадом, свергавшимся с вершины. На шум водопада они и двигались. В рубке Катц и Тео помогали Гадесу сбивать кандалы.

-А помнишь, -- сказал Орто рулевому Кио – здоровенному детине с флегматичной физиономией, -- как мы в прошлый раз этим же путем отсюда драпали? И от кого мы драпали? – он посмотрел на фигуру на мостике.

--А что?

--А то, -- назидательно ответил Орто, -- что это меня прикалывает.

И он привычно крутанул наваху в руке.


Доверить управление «Светлым будущим» в такой момент генерал Зейн не мог доверить никому, взялся за руль сам. Азарт мешал ему осознать, что на борту находятся представители если не враждебных, то пока еще не совсем дружественных держав. Он гнал, как мог, но достигну края плоскогорья, успел увидеть, как «Крузейд» вынырнув из под водопада и подняв паруса, стремительно набирает скорость.

--Вперед! – скомандовал Аллен. – Мы должны догнать их, прежде чем они доберутся до ущелий. «Крузейд» там пройдет, а зайбахский корабль – нет.

--Не успеем, -- трезво оценил ситуацию Драйден. – Этот корабль тяжелее, и скорость у «Крузейда» выше.

--Эх, «Эскафлона» нет, сделал бы я их на раз, -- мечтательно произнес Ван.

--Может, у них скорость и выше, зато у нас орудия мощнее. Если дадим залп из носовых, сумеем их сбить, -- предложил диктатор.

--Не смейте и думать! – возмутился Аллен. – Вы что, хотите убить мою сестру?

--Да и не уверен я, что ваши орудия превосходят астурийские, -- задумчиво произнес Драйден. -- На «Крузейде» они новые, вряд ли зайбахская обшивка выдержит прямое попадание. --«Крузейд» , сделав вираж, скрылся за поросшей лесом горой. – Наверняка Гадес знает все убежища и ловушки по нашу сторону границы. А твоя сестра знает их со стороны Зайбаха. Мы напрасно тратим время. Генерал, поворачивайте!

-- Ни за что! – возмутился Аллен. – Оставить мою сестру в лапах бандитов и дезертиров?

--Охолони и подумай, кто в чьих лапах. Я, может, и не так давно знаю Гадеса, как ты, но достаточно хорошо. Он парень храбрый, но, как бы это сказать – ведомый. Предпочитает исполнять приказы, а не отдавать их. И я не сомневаюсь, кто там сейчас приказывает.

--Похоже, вы правы, -- мрачно согласился генерал. – Возвращаемся.

К тому времени, когда «Светлое будущее» совершило посадку во дворе Кастелло дель Наталь, диктатор и принц успели прийти к согласию по некоторым пунктам соглашения о займе, но кое-что я еще предстояло обсудить.

--В общем, генерал, я жду вашего посла в Паласе, -- сказал Драйден, выбираясь на посадочную полосу. –Ко времени его прибытия финансовые круги Астурии подготовят свои предложения…И вот еще что. Крепость Кастелло осталась без коменданта. Рыцарь Шезар, я, конечно, помню, что вы в отставке и все такое, но прошу занять эту должность, хотя бы временно, до прибытия нового коменданта.

--Так точно! – Аллен по старой привычке щелкнул каблуками. Почему- то настроение у него заметно улучшилось. В самом деле, в его ли годы киснуть в имении?

Ван сидел, понурившись, на ступенях трапа. На щеках короля блестели слезы. Похоже, он был единственным, кто еще не смирился с произошедшим. Хоть какое-то утешение, подумал Аллен – ему она не досталась. А вот нечего было чужих невест отбивать!

Драйден был настроен более великодушно.

--Ван, не переживай. Я тебе говорил, что браки по расчету самые удачные? Если у нас с Миллерной родится дочь, мы будем иметь тебя в виду…


Дилена стояла на капитанском мостике «Крузейда». Еще в крепости она переоделась в старый мундир Истребителей, но нашивки имперской армии успела спороть. Волосы она обрезала саблей, которую Риден принес ей из арсенала, и повязала офицерским шарфом на манер косынки.
Подошел Гадес. Встал рядом.

--Куда теперь? На Баслам?

--Нет. Генерал хотел, конечно, чтоб я развязала большую войну, но этого нам делать не стоит.

--Почему?

--Потому что большая война ведет к большой нищете. И кого мы тогда грабить будем?

--А кого?

--Если верить атласу Геи, на планете около семидесяти государств. Думаешь, все они живут в мире между собой? И войну для себя мы всегда найдем!*

*Дилена цитирует заключительную реплику Диландау из фильма «Эскафлон» -- альтернативной версии сериала.


--Ура, кэп! – воскликнула команда.


Дилена деловито оглядела борт воздушного парусника.

--Так, герб мы собьем. Название замажем… и в самом деле, откуда на Гее крестоносцы? Новое название,… ну, это я после придумаю. Что –то я еще забыла… а, да. НИКАКОГО ЯОЯ НА БОРТУ!

@музыка: все получилось по теорье Фрейда, а Диландау, в общем не при чем

---

"Прекрасная Селена", продолжение

4. Гордая юная девица улетает далеко-далеко


--Диландау! – в ужасе прошептал Аллен.

--Какой еще Диландау? – ответила девушка. – Нет его здесь.

И в самом деле, подумал Аллен. Диландау бы сейчас орал что-нибудь насчет того, где его табельное оружие, и почему на нем бабские тряпки, украшая свою речь тридцатиэтажным военно-воздушным загибом. И главное – он был бы несомненный парень. А тут… и голос у нее стал ниже только потому, что она его сорвала, и глаза по-прежнему синие, а не карие, налитые кровью до того, что окружающим казались красными. Только вот лицо…

Оно уже не казалось таким же безупречно прекрасным, как у мраморной статуи. И дело не только в шраме. Щеки запали, заметно обрисовались скулы. И этот яростный блеск в синих глазах, недавно столь безмятежных…

--Но и Селены, в том смысле, в каком вы ее знали, здесь тоже нет, -- услышал он.

Девушка подобрала амулет и кортик.

--Спасибо, Ван. Я не собираюсь зажимать твою реликвию.

Ван шарахнулся в сторону, так что амулет пришлось впихнуть ему в руку. На лице молодого короля отобразился испуг, и только Драйден понимал его причину. Ван предполагал, что сейчас его будут бить по физиономии, и он боялся, что это ему опять понравится.

--И за это, -- она указала на шрам, -- тоже спасибо. Нет, правда. В каком-то смысле ты даже подправил эту слащавую мордочку… Вас, генерал, тоже благодарю. Кстати, выпить не найдется? Глотка пересохла от крика.

Генерал Зейн, не говоря не слова, отстегнул от пояса походную фляжку с самогоном и протянул ее. Она отхлебнула, не поморщившись, пробормотала «какая мерзость», и вернула флягу владельцу, вместе с кортиком.

--Я не понимаю, что происходит,-- пискнула Эрис.

--Да, надобно объясниться. – Селена подтянулась и уселась на верхнюю перекладину ограды.—Думаю, все здесь в курсе, что когда мне было пять лет, мою душу препарировалили и разделили. Маги императора забрали от Селены Шезар весь материал, который должен был пойти на создание новой личности – идеального солдата, и оставили то, что для этого прожекта им не подходило. Что получилось, вы видели. Моральный урод, лишенный всякого намека на доброту и сострадание.
А Селена… в сущности, она стала таким же уродом, как Диландау, только с противоположным знаком. Воплощенная доброта. Ведь больше ей ничего не оставили – ни силы воли, ни интереса к жизни. Наверное, это многих устраивало… но если б вы знали как тяжело жить безвольной куклой!

Я не собралась возвращать Диландау. Мне достаточно рассказали о нем, чтоб знать, какой это был запредельный мерзавец. Я только хотела стать полноценным человеком… заполнить пустоту в душе. И я хотела помочь брату. Прости, Аллен. Ты поклялся посвятить мне свою жизнь, но разве это участь для мужчины и солдата – быть нянькой? Я решила излечиться сама. Стала искать в отцовской библиотеке… там столько редкий книг и рукописей, возможно в какой-то есть содержится метод лечения? И нашла. В одной из книг, завезенных с Призрачной луны. Не знаю, откуда она взялась – отец привез из странствий, или Хитоми позабыла… Написал ее какой-то король Стефан. Не знаю, с чего королю излагать такие истории… но там был была рассказана история девушки, у которой была та же проблема. Из-за страшного несчастья в детстве – раздвоение личности. Одна личность – добрая, кроткая, интеллигентная, другая – злобная, агрессивная и энергичная, и каждая действует сама по себе. Метод лечения, согласно королю Стефану, только один – погрузить больную в транс, настолько глубокий, чтоб обе личности увидели друг друга, и осознали , что они -- половины целого. Тогда они сольются воедино. До сих пор у меня не было возможности совершить подобный опыт, но когда я узнала про амулет Вана, который способен погружать в транс, позволяет видеть невидимое и до предела обострять восприятие, то поняла, что не могу упустить такой шанс. И все получилось. Я не забыла ничего, что происходило с Селеной, но некоторые знания и умения капитана Альбато тоже ко мне вернулись… так что теперь, очевидно, мне следует взять новое имя – Дилена.

--Не желаю об этом слышать, --жестко сказал Ален. – Селена, у тебя нервный срыв на почве чрезмерного чтения. Ты немедленно направишься к себе, будешь находиться под замком. Я запрещаю тебе общаться с кем-либо, кроме меня и Эрис. А завтра… нет, сегодня же мы уедем, и начнем усиленный курс лечения. А теперь… -- он огляделся. На крыше находилось больше народу, чем изначально. Солдаты, свободные от караула, сбежались, привлеченные шумом. --… я желаю знать, какая сволочь нарушила мой приказ и рассказала моей сестре подробности о Диландау!

--Я. – Гадес сделал шаг вперед.

Такого Аллен никак не ожидал, и на мгновение остолбенел. А Гадес продолжал:

--И про камешек – тоже я.

--Предатель, он подкуплен Зайбахом! – закричал Ван.

--Если бы… -- генерал находился в растерянности. Неужто разведка не поставила его в известность? Тогда сначала орден, а потом – на рудники…

--Я рассказал донне Селене все правду, какую знал, все, что вы пытались от нее скрыть…

--Гадес, как ты посмел! – Аллен, наконец, вышел из столбняка.

--А вот посмел! Ты мне еще напомни, кем я был! – коменданта заносило в гибельные выси. – Ну и что? И у сержантов есть чувства, и сержанты любить умеют! А она – такая, как была – не могла ни любить, ни ненавидеть! И я не мог больше этого вынести!

--А еще говорят, что мужья все узнают последними, -- заметил Драйден. –Куда нам до братьев…

--Убью гада! – Ван, выхватив меч, кинулся на нежданного соперника. За королем без промедления последовал и Аллен. Но Гадес не собирался сдаваться без боя, хотя выстоять одному против двух лучших фехтовальщиков континента, с абордажной саблей – против двух родовых мечей, у него не было шансов. Солдаты, переминаясь с ноги на ноги, не знали, чью сторону принять в завязавшейся схватке – бывшего командира или нынешнего.

Эх, молодежь, молодежь, подумал генерал. Вот кликнет Гадес стрелков – и прости-прощай, искусство фехтования. Помочь, что ли, сосункам, и воткнуть коменданту кортик в спину?

--Оружие в ножны, господа! – рявкнул Драйден голосом, от которого министры падали в обморок, или еще хуже –сразу вспоминали погрешности в бюджете.—Король Ван, генерал Зейн, прекратить вмешательство во внутренние дела Астурии! Гадес, сдавайся! Иначе твои действия будут рассмотрены как вооруженный мятеж, и смягчения приговора не обещаю!

--Брось оружие, Гадес, -- посоветовала Селена. – Мы не можем с ними драться. – Она с тоской посмотрела на свою руку. – Три года без тренировок, это ж сколько форму придется восстанавливать…

Сабля коменданта, звеня, покатилась к ногам.

--Вот и хорошо, вот и разумно, -- одобрил Драйден. – Обойдемся без кровопролития. Как высшее здесь должностное лицо, приказываю – рыцарь Шезар, препроводите свою сестру под домашний арест. А бывшего коменданта – в тюрьму… здесь есть тюрьма? Ах, да, здесь много чего есть.

--Вряд ли он ее перенес, -- зловеще произнес Аллен. – Крепость отстраивали на прежнем фундаменте.

--Отлично. И будем, стало быть, решать проблемы… -- принц- консорт перевел дыхание. –Генерал, у вас, судя по амбре, во фляжке самогон? Раздолжите на глоток, астурийское в такие минуты не помогает…


-Полагаю, -- заявил Драйден, когда они собрались на совещание, -- присутствующие здесь соискатели при нынешних обстоятельствах откажутся от претензий на руку барышни Шезар.

--Я – нет, -- ответил генерал.—Она мне теперь даже больше нравится.

Ван вспыхнул.

--Старый извращенец!

--Вот молчал бы насчет извращений. Все вы у себя в Фанелии эти.. как их.. кошколюбы! Не зря Фолкен вечно со своими девками-леопардихами таскался!

--Фолкена не трожь, это святое!

--Мутант драконидский!

--От империалиста слышу!

Аллен пребывал в мрачной прострации. Выяснилась, что «Миллерна» сегодня не может быть готова к отлету – какие-то неполадки с двигателями. Между тем сестра не то, что была с ним груба, но наговорила что-то насчет комплексов, которые из-за нее развиваются у присутствующих, и что-то совсем непонятное, но от того не менее обидное, насчет лечения и Фрейда.

Диктатор тем временем обвинял во всем случившемся короля – он, де, знал о свойствах, которыми обладал его амулет, но проявил в обращении с ним преступную халатность.

--Все виноваты, -- вступился за Вана Драйден. – И вы тоже. Ваша выходка с демонстрацией мундира и доспеха Истребителей могла подтолкнуть Селену к роковому решению. Так что давайте отделим мух от тортильяс, личные мотивы – от политических, и пусть заключение договора между Астурией, Зайбахом и Фанелией никак не зависит от брачных союзов.

--Ну уж нет! Сами то вы, Драйден ,отделяли чего-то там, когда женились на наследнице престола?

--Это, генерал, к нынешнему делу отношения не имеет.

--Нет, имеет! Я человек прямой, честный, не какой-то там хибри, и заявляю прямо: если мне не отдадут девицу Шезар, никакого политического альянса не будет! Справлюсь с Басламом и сам! И уж проутюжить Фанелию у нас найдется чем!

Но Гадес, как он мог? – развивал Аллен тяжкую думу. Никому в наше время нельзя верить. И как ему в голову взбрело? Или он решил, что коли в Астурии торгаш смог жениться на принцессе, то сержант сможет получит руку барышни из благороднейшего дома в королевстве? Так король Грава Астон решил породниться с семейством Фасса, несмотря на их происхождение, потому как за ними – банки, флоты, рудники… А что есть у Гадеса? Ничего, даже фамилии у него нет. Корабль, и тот подарил ему я… Ничего, больше он к ней не сунется.

И Аллен не без удовольствия вспомнил, что Гадеса заковали в кандалы.

--Между прочим, вы дали клятву не нападать друг на друга, -- урезонивал диктатора Драйден.

--Не имеет значения! Клятва была дана при другом положении дел!

--Вот именно! – неожиданно поддержал генерала Ван.

--Что это вы, Зейн, так разошлись? Седина в бороду, бес в ребро? Или вы считаете, что нынешняя Селена годится и в жены, и в пилоты?

--Ничего, в любви, как и на войне, все средства хороши… или наоборот? – генерал не мог точно припомнить пословицу. – На войне, как в любви…

Аллен встал.

--Господа, у меня неспокойно на сердце. Боюсь, что в нынешнем своем состоянии Селена может что-то с собой сотворить. Я пойду ее проведаю.

--Я с тобой, -- Ван также поднялся.

--Если король пойдет, то и я пойду, -- провозгласил генерал.

--А мне, как всегда, придется присоединиться, -- подытожил Драйден.

Еще не успев преодолеть последний пролет лестницы, Аллен увидел, что дверь в комнату Селены распахнута, и дальше рванул бегом.

Поздно. Комната была пуста, на стене углем из очага было начертано:

ЖИВИ, БРАТ, НЕ ПОМИНАЙ ЛИХОМ
Д.

@музыка: и саркофаг покрыли кумачом

---

отсмотрено

Himitsu

Фантастический детектив про вынос мозга. В буквальном смысле. Все очень мрачно и депрессивно, то есть как раз мне под настроение. Ну и хэппи-энд такой японский. Типа, все умерли.

---

читая номинации на Еврокон

Интересно, когда "лучшее издательство Украины" мне наконец авторские экземпляры пришлет?

@музыка: граната в танк ударила

---

"Прекрасная Селена", продолжение

Во второй половине дня мизансцена в саду повторилась со сменой героя. Генерал под руку с Селеной прогуливались по аллее, наблюдатели наблюдали. Кстати, в отличие от Вана, Адельф их заметил, но ничуть не смутился. Все нормально. Военная дисциплина в Кастелло на высоте. Смущали его отнюдь не стрелки. Он никак не мог собраться с мыслями, и только уже приготовился сказать «Донна Селена! Я старый солдат и не знаю слов любви…», как девушка заговорила первой.

--Скажите, генерал, вам очень нужен Диландау?

Зейн несколько удивился подобному вопросу, но ответил:

--Да, нужен.

--Он был вашим другом?

Генерал расхохотался.

--Что вы! - «Этот псих?» - едва не добавил он, но вовремя сдержался. – Нет, дело не в этом. У него совершенно исключительные боевые навыки. Всех пилотов из отряда Истребителей обучали по особой программе, которая нынче утеряна. А он из всего выпуска остался один, остальные погибли.

Он осекся, сообразив, что, кажется, нарушает обещание не вдаваться в подробности. Но ведь ничего плохого или пугающего он не сказал, верно?

--И ради блага Зайбаха вы пошли… на военную хитрость.

--Ну, да… -- тут до него дошло, что она ведь может и обидеться, узнав, что ей предпочитают какого-то парня ( не в том смысле! Не в том!). – Но не подумайте, донна Селена! Вы мне тоже очень нравитесь!—кажется, опять что-то не то. Надо закругляться. – Донна Селена, не согласитесь ли вы скрасить мою жизнь? Уверяю вас, вы не пожалеете о своем выборе. Зайбах вскоре вернет былую мощь, в общем, вот…


Надо ли уточнять, что он получил тот же ответ, что и Ван де Фанел.

Так что клятва была дана, как и договаривались, в часовне, перед переносным алтарем с изображением матери всего сущего, Великой драконицы Йетуры. Благо представительница жречества, в лице Эрис, могла засвидетельствовать обряд. Генерал полоснул себя кортиком по руке, Ван, демонстративно распахнув рубаху на груди, провел острием меча против сердца ( отвратительное пижонство, по мнению генерала).

Кровь их стекла на алтарь, смешалась, и каждый поклялся, что не будет воевать с соперником, в случае, если Селена Шезар предпочтет не его.

--Да обрушится гнев Йетуры на того, кто нарушит эту клятву! – провозгласила Эрис.

Устраивать пиршество по сему поводу никому в голову не пришло. Драйдену и Зейну надо было обсудить условия займа. Эрис хотела переговорить с Алленом насчет того, что делать завтра, и тот отослал Селену, взяв предварительно слово с Гадеса, что если его сестра покинет комнату, он не спустит с нее глаз. Ван, обнаружив себя в одиночестве, отправился во двор, дабы предаться любимому занятию –упражнениям с мечом. Единственный, кто здесь мог по настоящему составить ему спарринг, был Аллен, но тот был занят.

Благородное искусство кэн-до требует полнейшей сосредоточенности, потому Ван ни на что не отвлекался, по сторонам головой не вертел, Впрочем, балкон, на который он вчера приземлился, находился с другой стороны, о чем там говорят, он бы все равно не услышал. А если б услышал, не узнал бы ничего для себя нового.

--… в общем, была у нее цацка. Камешек на цепочке. Ничего такого особого из себя, камешек цветом как старое астурийское…

--Аметист?

--Не знаю, не разбираюсь я в камнях. И вот смотрела она на этот камешек, смотрела, и впадала в транс, и такое могла видеть, что не приведи Йетура. Она и Вана учила так же виденья вызывать, глядя на амулетик, когда мы во Фрейде торчали. Думаешь, с чего он драться так стал? Раньше был – тьфу, его б не только командир, любой из нас пришиб. А теперь он заранее видит, кто откуда ударит.

Гадес негромко повествовал, опершись локтями о перила. Селена стояла в глубине балкона, в тени, в вечернем сумраке снаружи ее не было видно.

--Драйден нам после много чего про этот амулетик впаривал, только я не все понял. В общем, штука эта не простая, а атлантской работы. Если настроишься на нее – все чувства обостряет. Позволяет видеть невидимое. Если пожелаешь чего-нибудь очень сильно, поможет сбыться.

--Должно быть, именно из таких кристаллов император Дорнкирк построил свою Машину Судьбы. Аллен говорил – он искал наследие атлантов по всей Гее… как и наш отец.

Один из кристаллов Машины Судьбы император пожертвовал проекту «Коррекция личности». Он был вправлен в металлический обруч, который с детских лет носил на голове Диландау Альбато – единственный из всех Истребителей. Кристалл контролировал искусственно созданную личность и препятствовал возвращению к исходному облику. Когда Машина Судьбы была разрушена, рухнул и контроль. Но Селена об этом не помнила, а Гадес не знал.

-- Наверное …—сказал он. -- Так я к чему этот разговор завел? Сегодня, когда в часовне клятву давали, Ван рубаху распахнул, чтоб кровь пустить – и гляжу, амулетик-то у него на шее висит. Тот самый. Видно, Хитоми на прощанье его Вану подарила.

--Ты уверен?

--Уверен.

--Вот что…-- мгновение помолчав, Селена закончила фразу, -- завтра я непременно должна увидеться с Ваном. Наедине. Не спорь.
----


--Она сама назначила мне свидание!

--И мне!

--Кажется , я уже начинаю скучать по королевскому совету, -- пробормотал Драйден. –Из-за чего крик?

--Каждый из них уверяет, что Селена дала согласие именно ему, -- пояснил Аллен. – А Эрис упустила ее из виду и позволила, чтоб Селена уходила в сад без сопровождающих. Как ты могла!

--Но Аллен, она никогда ничего подобного себе не позволяла. Я даже не догадывалась.

--Мне неинтересно знать, догадывалась ты или нет! Допустить, чтоб благородная девица с мужчинами виделась без разрешения брата – это позор на весь дом Шезаров! Немедленно ступай к Селене и не отходи от нее ни на шаг.

--Спокойно, господа, спокойно. –Драйден приступил к обычной роли миротворца.—Если Эрис и Аллен были не в курсе, кто сообщил вам, что Селена желает вас видеть?

--Катц, -- незмедлительно ответил Ван.

Генерал Зейн не знал никого из команды «Крузейда», -- поэтому его ответ был более обстоятельным.

--Такой тощий, рыжеватой, с рожей, как у жулика…

--Тео,—определил Аллен. –Эдак там совсем охраны не останется… Гадес! Ты куда смотрел?

Комендант не ответил – видно, нечего было.

--Какая остроумная девушка, --похвалил Селену Драйден. -- Разослала часовых с поручениями, обеспечила себе свободу действий… у кого-то будет очень интересная жена. Весь вопрос, у кого. Вы оба, стало быть, утверждаете, что она дала каждому из вас согласие. Вот так прямо, в четких и недвусмысленных выражениях?

--Она попросила у меня залог моих чувств! Чтоб убедиться в серьезности моих намерений!

--И у меня!

--Все интереснее и интереснее…Вообще залог, -- в Драйдене проснулся коммерсант, -- или что-то конкретное?

--У меня, -- кортик. – На сей раз с ответом быстрее поспел генерал, а Ван помедлил.

Потом сказал:

--Камень… кулон на цепочке…

--Что? – Драйден насторожился. – Амулет Хитоми? И ты отдал?

--Ну, она сказала, что если я хочу жениться на ней, разве правильно, что я ношу подарок другой девушки?

Что бы не желал высказать на сей счет Драйден, оно кануло, потому что вбежала Эрис.

--Аллен, Селены нет в ее комнате! А часовой говорит, что не видел, как она выходила!

--Убью мерзавца!

--После успеешь, -- остановил рыцаря Драйден . – сейчас главное – ее найти.

--Верно… все на поиски! Она не знает этих мест, она не могла уйти далеко!

Но долго искать не пришлось.

Над Кастелло дель Наталь раздался крик.

Поскольку крепость расположена высоко в горах, казалось, этот крик накрыл собою все окрестность. Так кричат от страшной, чудовищной боли. Все замерли, затем Аллен определил, откуда исходит крик.

--На крышу!

Он бросился к лестнице, остальные – за ним. Эрис поспевала последней. Ей очень не хотелось торопиться. Потому что она уже слышала когда-то такой крик. И Аллен –тоже.
А Драйден догадывался.

«Изменяется все тело, кости выламываются из суставов…Боль, должно быть, невыносимая»…

Жуткое зрелище предстало их глазам, когда они вбежали, на плоскую крышу крепости. Там билась к корчах девушка в лиловом платье, пыль и известка набились в ее разметавшиеся волосы. Пока все, остолбенев, смотрели на нее, Драйден огляделся кругом. И нашел то, что искал.

На перекладине ограды мерно раскачивался камень на цепочке. Поблизости лежал окровавленный кортик.

Прежде, чем войти в транс, Селена полоснула себя по руке. Ибо каждый, кто хочет воспользоваться мощью магического кристалла, должен заплатить своей кровью. В этом, собственно, и состоит смысл клятвы на крови, о чем многие забыли.

Но не Ван. Он в отчаянии кусал губы.

Затем крик превратился. Девушка приподнялась на коленях, затем встала, прикрывая лицо руками.

Да, это по прежнему была девушка – разорванное платье не оставляло сомнений, что под ним женское тело. Фигура, рост, сложение – все осталось прежним.

У Аллена вырвался вздох облегчения. Слава Йетуре, ему не солгали. Обратное превращение невозможно.

--Селена, что ты наделала…-- укоризненно начал он.

--А вы не ждали нас, а мы приперлися, -- раздался в ответ хрипловатый голос.

Девушка отвела ладони от лица. И все увидели на левой щеке глубокий старый шрам.

@музыка: Вчера мы хоронили князя Фрейда,